Блудный сын

Блудный сын

"Блудный сын"
"Ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся" (Лк 15:24)

Меня всегда раздражали верующие люди. Я считал их узколобыми, зашоренными, недалекими, неграмотными. "Фанатики" - говорил я громко, проходя мимо сборища верующих возле церквей. Взрослые люди, а верят в то, чего нет, чего не видели и не знают. Как можно с такими людьми разговаривать о чём-нибудь, ведь у них, что не слово, то Бог, Бог, Бог, Бог. До предела ограниченные люди - они меня ужасно бесили. Я немало их повидал и знал лично, ложью, притворством, лицемерием от них разило за версту. Среди них множество пьющих, гулящих, распутных, отвратительных типов, которые прикрываются Богом, а на самом деле и знать о Нём ничего не знают. Я обличал таких христош, выводил их на чистую воду и показывал людям, что они из себя представляют.
Я не скажу, что я святой праведник, но я и не претендую на такую должность. Я грешник, каких надо ещё поискать. Я честно в этом признаюсь: пью, курю, матерюсь, женщин люблю, где что плохо лежит - возьму без зазрения совести, а кто будет меня в чём-то обвинять - в морду заеду. Это моя жизнь, я живу так, как мне нравится и ни в какого Бога я не верую. Миром правят деньги и тот прав, у кого их больше - это факт. Вот по такому принципу я живу.
- Здравствуйте. У вас есть несколько свободных минут? - вежливо с улыбками на лицах ко мне на улице обратились две женщины.
- Иеговисты, протестанты, мусульмане? - с серьезным выражением лица я сразу рубанул вопросом в лоб.
- Мы из церкви "Путь в жизнь".
- Пошли вон, - грубо, резко как я это умею, резанул наотмашь. - Пошли отсюда, я сказал. Будете мне ещё мозг загажевать. Я вас терпеть не могу, - крикнул я в спину уже уходящим от меня сектанткам.
Все мои друзья относились по разному к вере в Бога, ну так яро как я, никто не отстаивал свои убеждения.
- Ну чего ты заводишься? Верят они, ну и пусть себе верят, - сказал мне корешь.
Мы сидели с друзьями на лавочке в нашем дворе.
- Нет не пусть, - взял я низкие, но громкие тона, -  эти зомби - мало того, что сами уроды, так они ещё людей, окружающих пытаются изуродовать. Ты посмотри что делается, церковь на каждом углу, они уже в школу лезут, на телевидение, на радио - везде. Они же нас за дураков держат.  Деньги на нас зарабатывают, люди хаты продают. Ты как будто не знаешь.
- Да знаю я всё. Только ты утрируешь.
- Я утрирую? Как утрирую? В чём утрирую?
- В том, что их тьма тьмущая и от них житья нет.
- А разве не так? По улице уже нельзя спокойно пройти не столкнувшись с кем-нибудь из их братии. Сегодня утром, две калоши, со стеклянными глазами, с натянутыми, фальшивыми улыбками хотели меня нагрузить.
- Вот наверное им не повезло, - сказал один из присутствующих.
- Они живые остались? - пошутил другой.
- Живые - живые, но мне хотелось разорвать их.
- В тебе бесы, Димон, - со всей серьезностью сказал самый старший из нас, всеми уважаемый дядя Гриша. Он прошёл многие горячие точки и знал что такое война не понаслышке.
- Да перестань ты, дядь Гриш.
- А ты послушай. Есть Он или нет, я не знаю, а вот когда на штурм идёшь или под минометный обстрел попадаешь, волей-неволей Бога вспоминаешь. Это что тебе? Откуда это у человека? Я не верующий, как те, что ходят в церковь, а нет-нет Бога вспоминаю и прошу Его о чём надо и благодарю, когда получаю.
- Всему этому есть свои объяснения, - я хотел заговорить про страх человеческий, но вовремя опомнился и не стал поднимать эту тему.
- А Пашка прав, от них никакого вреда нет, они безобидные.
- Вы не правы, - я встал с места. - Из-за этих святош столько людских жизней загублено было, миллионы и миллионы, начиная с крестовых походов и заканчивая Второй мировой войной, когда Папа Римский поддержал Гитлера в его военном марше. А сейчас, что творится в церквях - один разврат: священники жиреют, ездят на крутых тачках, детей насилуют, стариков обирают, мозги пудрять людям, это же они нас убеждают в том, что вся власть от Бога, чтобы мы не хаяли президента и его шайку - лейку, чтобы подчинялись и продолжали оставаться в рабстве у капитала, в рабстве у мировых кукловодов.
Никто не хотел со мной спорить, причём против таких убедительных фактов тяжело было что-либо противопоставить. А я в свою очередь разошёлся не на шутку.
- А ещё меня бесит и выводит из себя их наигранность, показушничество. Пока они с тобой общаются, все вежливые, хорошие, обходительные, но как только отошли в сторонку или пришли домой, то понеслась душа в рай - повылазили скелеты из огромных шкафов.
- Димон, ты так говоришь, как будто сам был свидетелем всего того что рассказываешь.
- Подожди, Паша, а не с тобой ли мы видели нашего батюшку на джипе Porsche Cayenne? Не с тобой ли мы видели этого же батюшку, как он женщину чихвостил и в хвост и в гриву за воротами своей церковной обители. И сам я был свидетелем, как какой-то священник в нашей поликлинике без очереди зашёл в кабинет к врачу, его даже не смутило, что перед ним очередь из стариков и старушек. А бабульки с ним здороваются, улыбаются и пропустили его вперёд себя. А он наглая рожа прошёл.
Чем больше я говорил, тем больше заводился.
- Ну не все же такие? - сказал Игорь нейтрально относящийся к вере.
- Единицы, кто истинно верует в то, что сам себе придумал, остальные 95% притворщики и обманщики. Их надо разоблачать и давить-давить, как клопов.
Я пальцем давил по столу, показывая, как бы я расправлялся с этими фанатиками. Я был так зол, что когда я говорил, мои глаза горели, а изо рта вылетали слюни.
- Ох, как же ты сильно будешь сожалеть о своих словах, когда уверуешь в Бога, - опустив голову, проговорил дядя Гриша.
- Чтобы я уверовал? Да, ты... - от таких слов я дар речи потерял.
- Вон смотри, опять ходят по квартирам.
- Где? - загорелся я.
- Да вон, двое парней с пакетами, - Пашка показал пальцем в сторону двух молодых мужичков одетых очень представительно.
Я, недолго думая, перепрыгнул через заборчик и устремился за парочкой.
- Эй, парни, что продаёте? - крикнул я им, подбегая ближе.
Они развернулись ко мне и улыбнулись так, что я сразу понял, это они, мои ненавистники. Подойдя на расстоянии вытянутой руки, молниеносным правым хуком я вырубил того, что по здоровее. С левой руки полетел прямой удар в подбородок второму Божьему сыну. Он также рухнул, что и первый. Допивали мы пиво с мужиками уже у меня на хате.
Злость кипела во мне как расплавленная лава из извергавшегося вулкана. Всюду я видел этих верующих. Как специально, они попадались мне на глаза на улице, в телевизоре, в магазине, в кинотеатре и даже в кафе. Было такое ощущение, что они меня преследуют. Хочешь - не хочешь, а разговоры были только о них. Я даже книгу взял прочитать совершенно не христианскую про рабов - "Хижину дяди Тома", но и там она была напичкана верой в Бога. Меня раздражало их смирение, кротость, безобидность, доброта, всеобщая любовь, то, с помощью чего они внедрялись в доверие и порабощали души наивных простачков. Ситуация складывалась трагически печальная, что-то нужно было делать, как-то влиять, исправлять положение. Открыть людям глаза показать, кто ходит в овечьей шкуре, людей нужно было спасать. И я принимаю нелёгкое, но вынужденное решение. Я достал дедовское охотничье ружьё, зарядил его, взял пачку патронов с картечью и пошёл в логово сектантов. Мне неважно было кого истреблять, они для меня все были одинаковые: православные, католики, харизматы, баптисты, иеговисты, мусульмане - всё один чёрт. Церковь была большая, наша городская. Зайдя вовнутрь, я достал ружьё и со всей злобой и ненавистью стал чистить наше общество от религиозного дурмана. Я стрелял в людей, перезаряжал ружьё и снова стрелял. Священник, монахини, послушники и несколько прихожан лежали мертвые в Божьем храме. Расстреляв весь боевой запас, я вышел из церкви, где меня уже схватили стражи порядка.
В тюрьме для пожизненно осужденных, в первый же день ко мне в камеру пришёл священник, которого я застрелил в церкви. Мы с ним долго общались о вере Божьей.
- Батюшка, так значит, Бог есть?
- А как же. Всё через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.
- Как же я до такого дошёл? - недоумевающий развёл я руками.
- Не скоро совершается суд над худыми делами; от того и не страшится сердце сынов человеческих делать зло.
- А зачем я здесь?
- Если нечестивый будет помилован, то не научится он правде, - будет злодействовать в земле правых и не будет взирать на величие Господа.
- Что же Бог теперь будет делать со мной? Он отвернулся от меня?
- Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает. Если вы терпите наказание, то Бог поступает с вами, как с сынами.
- Господи, что мне повелишь делать?
- Покайся и веруй в Евангелие. Да оставит нечестивый путь свой и беззаконник - помыслы свои, и да обратится к Господу, и Он помилует его, и к Богу нашему, ибо Он многомилостив.
После этих слов священник исчез, а я встал на колени и изошёлся слезами. Я молился день и ночь. Бог открыл мне Свои обетования.
Через несколько недель меня в моей обители посетили все мною убитые в церкви люди. Мы общались и благословляли Бога и друг друга. На душе была такая благодать. Все эти люди не держали на меня никакого зла, все желали мне укрепляться в вере и следовать путям Господним. Я очень полюбил этих людей, я возлюбил Господа Бога. И однажды, я сказал Ему:
- "Когда кипело сердце моё и терзалась внутренность моя, тогда я был невежда и не разумел; как скот был я перед Тобою" (Пс. 72:22)
Мой Отец простил и ждал меня в Своих чертогах Царства Небесного.