Боб, Джек и другие подозрительные лица

4. Пассажиры дальнего следования

— Мы вымираем! — эта полная горечи констатация факта тут же вызвала появление новой вероятностной сущности.
— С чего ты это взял?
— Посмотри на графики! Нас становится всё меньше и меньше!
— Но отклонение от нормы просто мизерное. Возможно, статистическая флуктуация?
— Нет. Это стабильный спад. И он неумолим. Кто-то из низших что-то понял и начал войну.
— Ну, не кипятись! Даже если из низших кто-то что-то и понял, то это ещё не значит ровным счётом ничего.
— Почему это? — вопросила очередная реализовавшаяся вероятность.
— А то ты их не знаешь? Если кто-то из них открывает что-то революционное, то собратья немедленно с упоением топят его в отходах собственной жизнедеятельности. Ну, а тут контакт с иной вселенной. Брось! Они на это неспособны.
— Но графики! — возопила первичная.
— Хм… Над этим надо подумать.
— Неужели ты решил, что я не размышляю над этим беспрерывно?
 
Сущности распались многомерным спектром, тщательно просеивая через себя бесконечное число вариантов развития событий…
 
***
 
Джек спал. Получив тело бионикла и плазмокристаллический мозг, он не пожелал изживать столь привычную блажь лежачего времяпрепровождения. Поначалу цифровая сущность никак не влияла на сны. И в них сыщик, ещё недавно бывший стопроцентным человеком, переживал привычные с детства метаморфозы в совершенно нереальных пространствах. Но сегодняшний сон был, что называется, из ряда вон. Джек видел окружающее столь чётко, что тут же решил, что уже давно не спит. Он глянул в окно — брезжил хмурый рассвет. Зевнув, Джек решил добить остатки сна холодным душем, но что-то в пейзаже раннего утра его напрягло. Он изо всех сил вгляделся в горизонт и заметил черные клубы дыма далёкого пожарища.
— Опять, небось, свалку подожгли… — Джек задёрнул штору и побрёл в сторону ванны.
 
Машинально потянувшись к смесителю, Джек замер. Из зеркала на него смотрел совершенно незнакомый парень. Он стоял, скрестив руки на голой груди, и с интересом разглядывал Джека. Затем выражение лица наполнилось озабоченностью и он осторожно шепнул:
— Беда, Джек! Беда случилась.
Но договорить ему не удалось — зеркало зарябило, словно неисправный дисплей, а по ушам ударил отвратительный шум радиопомех. 
 
Джек разом проснулся. Такой реальный и в то же время странный сон случался с ним впервые. Он по привычке растёр лицо, глянул в окно. Там было столь же пасмурно, что и во сне.
— Джек, что с тобой? — всегда спокойный голос Марты и теперь не сменил тональности, хотя Джек знал, что любимая беспокоится о нём куда сильнее, чем о себе.
— Я в норме. Сон странный. Вместо себя в зеркале какого-то парня увидел.
— Да? Интересно. Скинь мне его образ.
 
Уже пошёл третий месяц, как Джек узнал о своей новой природе. Но так и не смог привыкнуть к единому мыслительному пространству биониклов. Обмен образами, а тем более мышление множеством параллельных потоков было для него непривычно. Марта по этому поводу не печалилась. “Как понадобится, освоишь” — уже стало присказкой. И вот теперь Джек запросто увидел возлюбленную не глазами, а через гиперсеть. Вырезать из записи сна образ тоже оказалось парой пустяков.
— Джек, ты что его не узнал? — Марта удивлённо вскинула ресницы.
— Нет… Погоди, сейчас просканирую, — и Джек запустил в гиперсети поиск по образу, но прежде чем с задержкой в тысячные доли секунды пришёл ответ, полицейский сыщик уже вспомнил и сам, — Это же Пьер! Но то есть, Папс в молодости. Интересно, чего он влез в сон? Разбудить не хотел?
— Ну, так спроси его сам.
 
И Джек добросовестно начал вызывать Папса. Но не тут то было! Старик не просто не отзывался, обнаружить его маркер в гиперсети вообще не получилось. Не получилось это и у Марты.
— Ничего не понимаю. Такое разве возможно? — и девушка в полном изумлении уставилась на Джека.
— Может, что-то с гиперсетью?
— Да что с ней может быть?! Давай свяжемся с Бобом.
 
Это получилось в тот же миг. Телесная оболочка друга куда-то стремительно двигалась, это было отлично видно по маркеру на трёхмерной карте, но сам Боб был каменно спокоен. И это не смотря на то, что говорил он жуткие вещи:
— Ребята, ночью было взорвано хранилище дубликатов наших пси-матриц.
— Что?!! — хором вскричали Марта с Джеком
— Да! И это не смотря на то, что оно находилось в глубоком бункере. 
— Что же теперь будет? — шёпот Марты напугал Джека сильнее самих новостей.
— Не знаю, ребята. Но вам лучше поберечься. Ваши тела теперь уязвимы как и у людей. О синхронизации с хранилищем забудьте! При гибели вашего тела матрица сознания пропадёт окончательно. Вы поняли? Это смерть!
— Погоди, а завод?
— На заводе сейчас идут бои. Сложно понять, что твориться. Люди каким-то образом сумели прорваться в нашу сеть… 
— Но это же просто невозможно! — в голосе Марты смятение, к радости Джека, сменилось возмущением.
— Противостояние с хомо сапиенсами вышло на новый уровень. Ещё раз повторяю: дубликатов нашего сознания теперь нет! Будьте осторожны. Всё ясно?
— Погоди, Боб! Мы не можем связаться с Папсом… 
— Папс погиб.
— Как?! — Джек с Мартой уже позабыв обо всём вскричали на всю крохотную квартирку.
— Он был в хранилище во время теракта. Сожалею, но он погиб. Окончательно. И это первая гибель бионикла.
“Но последняя ли?” — пронеслось в голове Джека. Но Марта услышала и в ужасе прижалась к его плечу.
 
***
 
— Я решил проверить новичков. И, оказалось, не напрасно.
— Так, и что нашёл?
— Они придумали механизм, нарушающий условия перехода.
— Бред! Переход их страшит сильнее всего. Они невероятно далеки от понимания, что их смерть осуществляет перенос личностных основ между измерениями. Если бы они что-то подобное придумали, то на графике было бы совсем иное отклонение.
— Не спеши. Отклонение глобального графика ничтожно. Тут ты прав. Но нас интересуют только сознания первого уровня. А тут совсем иная картина. Вот погляди внимательнее.
— Вижу. Так что с механизмом?
— Один из новичков поведал, что они нашли способ переноса сознания в искусственные тела.
— Разве у них есть такие технологии?
— Теперь есть. И что ещё хуже — они в руках горстки избранных.
— Не понял, почему хуже? Их избранные всегда не отличались ценностью умственной составляющей.
— Прости, я употребил слово “избранные” в ином контексте. Эта технология оказалась в руках действительно умных аборигенов. Они не стали её афишировать, а просто отбирают в свои ряды достойных.
— Это тебе новичок поведал?
— Именно.
— И что предпримем?
— Пока ничего.
— То есть? Тупые двуноги прервали цикл переноса, а мы, значит, будем бездействовать? Чего ж ты тогда распинался о грядущей катастрофе?
— События в их примитивном мире развиваются слишком непредсказуемо. Поэтому мы не будем предпринимать ничего. Посмотрим, что они сделают сами… 
 
***
 
Джек с Мартой остались дома. Бежать было некуда, общаться не с кем. Гиперсеть работала лишь всплесками и то в режиме ограниченной функциональности. С гибелью Папса, и без того маленький круг друзей, сделался совсем крошечным. Боб выходил на связь очень редко и, по предположению Джека, болтался где-то на переднем крае войны. Ирэн благоразумно хранила полное сетевое молчание. Настроение было тягостным и полным пугающей неопределённости.
 
Но однажды Джек ворвался домой и с порога завопил:
— Марта! Собирай вещи!
— Бежим?
— Сейчас же!
Уже через пять минут чёрный автомобиль летел на окраину города. Проносившиеся улицы казались вымершими. За окнами не мелькали силуэты, не видно было прохожих. А в царящем лете пугающе отсутствовали привычные звуки: не было шума машин, не отдавался в витринах топот дамских каблучков, замолкли крикливые громкоговорители. Всё как будто растворилось в затянувшей небо пелене. 
 
Марта поёжилась.
— Не бойся. Пока спрячемся на даче, а там посмотрим.
— Я не боюсь. Просто… Город вымирает.
— Думаешь?
— Наверное, уже умер. Слышишь, как тихо? Даже ветер не гоняет по тротуарам обрывки газет.
— Не накручивай себя. Мы покрепче людей. Спрячемся, переждём. Потом всё образуется.
Марта преданно посмотрела на Джека и больше не проронила ни слова. Молчал и её спутник. Оказавшись отрезанными от собратьев, они не обменивались мыслями и друг с другом. Кто знает, может люди уже повсеместно отслеживают активность гиперсети биониклов? И этой тишине Джек был, как ни странно, очень благодарен. Он страшно не хотел сообщать любимой страшную весть, что у людей появились портативные излучатели, которые в доли секунды выявляли бионикла даже в многотысячной толпе. 
 
Машину Джек остановил в лесу, заехав как можно дальше в непролазные дебри. Марта сразу сообразила, что вытаскивать транспортное средство Джек не намерен. Они просидели в салоне до сумерек, а после осторожно двинулись в направлении хутора. Джек хмуро раздвигал ветки, грубо проламывался сквозь завалы сушняка и помогал Марте переступать вылезшие из земли корни. Девушка покорно молчала, но Джек отлично понимал, что надо её как-то поддержать. Став биониклами, они враз уверовали в собственную неуязвимость. И вот теперь их сказка разбилась как ёлочная игрушка.
— Знаешь, я никогда не боялся смерти.
— Серьёзно? — голос Марты полнился спокойствием, и хоть оно было деланным, но Джека это ободрило.
— Да. Знаешь, когда-то давно, будучи школьником, я прочитал отличную фразу: “Глупо бояться смерти. Пока мы живы, её нет. Когда она придёт, нас не будет”.
— Наверное, это кто-то из мудрецов выдал.
— А то! Нормальный человек будет ли о таком раздумывать? Но я не о том, — Джек откинул загораживающий путь трухлявый ствол, выпрямился и продолжил, — Я хочу сказать, что теперь её боюсь.
 
Марта остановилась как вкопанная. Сквозь непроглядную темень лесной ночи Джек отлично видел её глаза и безо всякой сети читал в них вопрос.
— Нет, Марта, я не своей смерти боюсь.
— Я не умру без тебя… 
— Спасибо. Но… 
— Что?
— Марта… Прости… Но чтобы ни было потом, я боюсь, что мы не вспомним друг друга. Понимаешь?
— Глупый! — Марта кинулась Джеку на шею, — Мы никогда не сможем друг друга забыть!
 
Все последующие дни на заброшенной даче казались им маленькой репетицией рая. Они в тишине и благости приводили в порядок запущенный сад, ремонтировали домишко, делали нехитрые запасы на будущее. Джек починил старый дизель, но куда приятнее было забыть об электричестве и вечерами греться у потрескивающего в печи огня. Марта куталась в старый клетчатый плед и как дитя взбиралась Джеку на колени. Так они частенько засиживались до утра… 
 
Но в одно ненастное утро уединение было нарушено самым благостным образом — в их комнатушку с громадным баулом ввалилась сама Ирэн Арно. Она уронила неподъёмный мешок на пол, шумно выдохнула и с измученной улыбкой выдала:
— Ну, что, беглецы! Принимайте на постой.
Джек с Мартой завопили как первоклассники и кинулись обнимать гостью. А уже спустя четверть часа вся троица расположилась за столом и поедала как привезённые деликатесы, так и жалкие плоды садово-огородной деятельности Джека и Марты.
 
Быстро пришедшая в себя Ирэн привезла влюблённой парочке совсем нерадостные вести. Выступления против засилья биониклов, начавшиеся как стихийные беспорядки, теперь вылились в организованные политические действия, возглавляемых правительством и парламентом. Джек и Марта слушали и не верили собственным ушам, а Ирэн безжалостно вываливала на беглецов тонны всё нового и нового негатива.
— Укрывательство биониклов теперь федеральное преступление.
— Что? Но ведь нас сотни тысяч! И всё безобидны! Все! — от невозможности спокойно переварить услышанное Джек вскочил и забегал по комнате.
— Увы, мы теперь лишь технические средства, получившие статус опасных. Потому с нами не церемонятся. Повсеместно раздаются излучатели для отлова биониклов. Боб организовал мой побег с огромным трудом.
— А как он сам?
Лицо Ирэн дрогнуло, она отвернулась и срывающимся голосом отчеканила:
— Не знаю. Связи нет. И мне очень страшно.
 
Марта уронила голову на руки и беззвучно зарыдала. Джек наконец-то перестал метаться, обнял любимую и нарочито громко объявил:
— Так! Водопад прекращаем! От нашей слабости пользы нет, а вреда предостаточно.
Услышав полный решимости голос, женщины разом приободрились. Марта попыталась улыбнуться, а Ирэн смущённо поинтересовалась:
— Ну, а вы как тут?
— Хозяйствуем. Грибы, ягоды, отвары… 
— Ясно.
— В общем, всё в норме. Вот только сны… 
— Сны? — Ирэн непонимающе посмотрела на Джека
— Это началось перед самой заварухой. Точнее, с её началом. Когда Папс погиб, он приснился мне в человеческом облике, когда ещё был хакером Пьером. Я тогда подумал, что он пытался что-то сообщить через гиперсеть. Но оказалось, что ранее он погиб.
— Да, Боб мне говорил. Так что, это продолжается?
— Угу, — мрачно прогундосил Джек, — Теперь я во сне подхожу к зеркалу и вижу только его. Это пугает до чёртиков! А он с усмешкой меня всё время спрашивает, кого я хочу видеть! А затем поверхность зеркала засыпается цифровым мусором. И всё.
— Папс погиб. К тому же гиперсети больше нет, а потому что-либо тебе передавать никто не может. Скорее всего, Джек, твой плазмокристалл неисправен.
— Что?
— Прости, но это первое, что приходит в голову. Увы, но проверить это сейчас невозможно.
— Сейчас? — Джек зло засмеялся, — Уверен, что теперь его уже никогда не проверить.
 
И в наступившей тишине слышны были лишь всхлипывания Марты.
 
***
 
 
— Следил за твоим новичком. Ты всерьёз считаешь, что он сможет сообщить своим нечто важное?
— Да. Думаю, у него получится. Здорово, правда?
— Здорово? Что у него может получиться? Он, как и миллионы его предшественников, маячит в снах друзей. И всё!
— Это только пока. Но вот потом… 
— Что, потом? Твой новичок собирается передать информацию о нашей вселенной? Он не понимает, что передача таких сведений невозможна?
— Понимает. 
— А он понимает, что сообщить о нас людям невозможно в принципе?
— Да, и это он прекрасно понимает. Не кипятись.
— А не хочешь мне сообщить причину твоего каменного спокойствия?
— Ну, раз просишь… На самом деле всё просто.
— Неужели?
— Именно. Всё лежит на поверхности. В этом случае имеются два фактора, которые не вступали в игру ранее. Первый — они не люди. Точнее, не совсем люди. Второй, и это очень важно, — информацию в явном виде он передавать не собирается.
— А как же он обойдет запрет на передачу информации от высших миров низшим? Законы метавселенных это однозначно исключают!
— Да, но не передачу кодированного шума, воспринять который разумные живые существа данного мира не могут.
— Бред! Такие мысли посещают чуть ли не каждого вновь пришедшего! И я страшно рад, что все предшественники твоего умника отказывались от своих попыток.
— Но ты забыл, что это касается только разумных существ, которые появились в том мире долгим эволюционным путём. Их базовый геном жёстко привязан к мировым константам. Вот для них такая информация смертельна. Ибо в противном случае произошло бы глобальное разрушение информационного носителя низшей вселенной. И всей разумной жизни в низшей вселенной в мгновение пришёл бы конец. А приток новых членов в наш мир резко бы сократился. Иначе говоря, мы бы сели на голодный паёк.
— Так что ж ты в этом случае идёшь на поводу у этого явного безумца?
— Он не безумец. Я бы даже сказал наоборот.
— Но… но он понимает, что произойдёт, если его информация попадёт к бионосителям?
— Понимает. Но этого не случится. У его расы просто нет другого выхода...
 
***
 
Через два дня на пороге появился Боб. Был он немногословен и задумчив. Не говоря ни слова, разложил на столе привезённое оружие, обвёл друзей тяжёлым взглядом и коротко сообщил:
— Будем прорываться на юг.
Женщины тут же принялись собирать невеликие припасы, а Джек тихо проронил:
— Мне нужно в город.
Он надеялся, что кроме Боба его не услышат. Напрасно. Марта исполненными ужаса очами так глянула, что могучее сердце бионикла едва не лопнуло в груди Джека. Он сжал пальцы в замок и заговорил.
— Всё дело в сообщении Папса. Я расшифровал первую часть… 
— Но Папс погиб. Это абсолютно точно!
— Погиб… Вроде бы… Точнее, он попал в некое пространство, из которого шлёт сообщения. И чтобы понять, что это такое, мне нужно в город.
— Господи! Да ты бредишь! — Марта побелела как полотно.
— Не думаю, что это бред. Я постоянно гоняю встроенные тесты, они ни разу не забили тревогу.
— Так самотестирование — это примитивизм! У тебя наверняка нарушение логики плазмокристалла, — Ирэн укоризненно покачала головой.
— Нет! Со мной всё в норме. А вот сообщения Папса важны.
— Уверен? — подал голос Боб.
— Более чем. Они самое важное, что есть у нас, — Джек посмотрел на плачущую Марту и жёстко добавил, — Вам надо уходить на юг, а мне в город.
— Хм… Но зачем в город?
— Боб, гиперсети нет. Она была разрушена уже после гибели Папса. Потому он и не понимает, почему я не раскодировал сообщения с вашей помощью. Моего кристалла не хватает для декодирования. Но дома у Папса был заныкан ещё один. Это единственный шанс. Я попробую прорваться.
— Уверен? — Боб был необычайно спокоен.
— Я так решил. А вы уходите.
— Нет, друг. Мы останемся здесь.
— Я буду ждать тебя, — сквозь слёзы пролепетала Марта.
 
***
 
Дни ожидания слились в какую-то мрачную нескончаемую круговерть. Боб беспрерывно чистил оружие и куда-то бегал по лесу. Ирэн взяла на себя хозяйство. Марта же просто ждала. Она, словно потерянная собачонка, часами сидела у окна и не реагировала ни на что. Боб и Ирэн изо всех сил не замечали её состояния, а всё общение старались свести к неуклюжим попыткам подбодрить. Но и их недюженному терпению пришёл конец. Однажды Боб встал напротив Марты и жёстко заявил:
— Больше ждать бессмысленно. Более того, это смертельно опасно. Послезавтра мы уходим.
— Я останусь.
— Марта, это просто глупо.
— Я дождусь Джека.
— Послушай, — Боб осторожно сел напротив, — Мы оставим ему наши координаты. Закодируем хитро, не беспокойся. Но он поймёт. Только он. А мы уйдём. Ну, подумай сама: разве Джек хотел, чтобы ты пропала из-за него?
— А почему ты говоришь о нём в прошедшем времени? — глаза Марты сузились от злости.
— Потому, что вероятность его выживания слишком мала. И не подумай, что я плюю на друга. Это не так. Джек ушёл. Это был его выбор. Оставаться или нет — твой выбор. Моя обязанность спасти Ирэн и себя. Так что думай.
 
Но Марта думала только о Джеке. Она напряжённо вглядывалась в серую пелену тумана и беззвучно звала возлюбленного. Всё её существо превратилось в громадную антенну, которая разрывала сигналами пространство в пси-диапазоне. И хотя она отлично знала, что без гиперсети все усилия тщетны, но хранить молчание было просто невыносимо. В какой-то момент напряжение плазмокристалла достигло максимума, Марта запоздало сообразила, что надо бы поберечься, когда в голове раздался родной голос:
— Ну, что ты так надсаждаешься? Слышу тебя хорошо. Уже иду.
От радости Марта завопила так, что обозревавший окрестности Боб кубарем скатился с чердака. 
 
А спустя полтора часа в дверях появился Джек. Не помня себя от восторга, Марта кинулась ему на шею. Слёзы лились рекой, и ей совершенно не было дела на то, что Джек был грязен, оборван и искалечен. Но Ирэн с Бобом удивлённо таращились на странную картину, которую являл вернувшийся друг. Да, он был необычайно грязен, что говорило о длительных блужданиях по лесу. Он был изранен, что было ещё менее удивительно. У него отсутствовал левый глаз, и Боб сразу смекнул, что друг воспользовался старым трюком Папса и использовал зрительный нерв как передающую шину. Всё это никого не удивляло. Поражало другое. Единственный уцелевший глаз сиял таким спокойствием и благостью, будто Джек вернулся из целительного путешествия по святым местам. Боб не удержался и выпалил:
— Ну, и видок у тебя! Словно все грехи замолил.
— Грехи? — Джек осторожно сел и подтянул простреленную ногу, —  Интересный, кстати,  вопрос. Папсу я тоже его задал.
— Папсу? Погоди, так ты действительно с ним общался?
Джек кивнул, с нежностью погладил соломенные волосы Марты, не замечая, как вздрогнула Ирэн от кошмарности вида перепачканной запёкшейся кровью ладони.
— Грехи и праведность, расплата и воздаяние… А тебе не кажется, что столь примитивные рассуждения уровня “ты — мне, я — тебе” просто глупы для вселенной? Что мы можем понимать в ней? Ничего! Почему? Да потому, что приняв постулат о её бесконечности, дальше мы можем заткнуться. И заткнуться навсегда! Ибо мы просто не способны понять бесконечность. Никак! То, что мы понимаем беспредельность движения — вовсе не понимание бесконечности. Бесконечность — она не просто многопланова, многомерна, многовариантна. Она бесконечнопланова, бесконечномерна, бесконечновариантна. И все её проявления, коих тоже бесконечность, тоже не имеют конца. Как в количественном плане, так и в качественном.
 
Боб и Ирэн молча хлопали глазами. А Джек, в очередной раз чмокнув плачущую Марту, продолжил:
— А теперь вернёмся к глупой дуальной схеме. Теперь-то вы понимаете, что жить по принципу “ты — мне, я — тебе” просто глупо? Тем паче, играть в это с мирозданием. Но это вовсе не значит, делай чего хочу. Вовсе нет! Ни перед Богом тебе отчитываться, ни перед вселенной, ни перед существами иных пространств. А только перед собой. И не в конце жизни, а постоянно. Ибо мерзостью человек калечит себя сразу же, хоть и думает, что это приносит удовольствие. 
— Подожди! Я запутался! Но последующее… 
— А всё прочее и последующее — лишь тень твоего нынешнего состояния. Бессмертие — единственная реальность и для нас, и для людей, и для любого разума. Теперь я это знаю, ибо смог заглянуть в тот мир.
— Надо как-то передать это людям, — Марта с мольбой посмотрела на друзей, — Может тогда они перестанут...
— Марта, донести людям, что смерть совсем не то, чего они боятся, нельзя.
— Почему?
— Увы, таковы законы природы. Мои знания уничтожат цивилизацию людей. А, значит, и нашу.
— Но нас ведь почти не осталось! — Ирэн даже не замечала, как по её щекам бежали слёзы.
— Ошибаешься! Спаслось немало. Точнее говоря, подавляющее большинство. Плазмокристаллы больше нам не нужны. Теперь наши сознания могут существовать на любом цифровом носителе.
— Вечно?
— В этой вселенной — только пока мы нужны друг другу. А потом будем нужны и в другом мире.
— А люди?
— А людям остается верить…