Боги, дороги и рыжие неприятности

Глава 16

— Карта и все остальное в этой комнате, в полном вашем распоряжении, — тихий голос окончательно спутал мои мысли, пришлось отложить их на потом.

Сейчас вежливость требовала уделить должное внимание хозяину замка и комнате, в которую он меня привел. Обшитые светлым деревом стены, удобные кресла у огромного окна и высокие, аж до самого потолка, шкафы, заполненные книгами в другое время привели бы меня в полный восторг, но сейчас мои глаза выхватили из всей обстановки одну единственную вещь и никак не хотели ее покидать. На дальней стене висела карта. Нет, даже Карта, непременно с большой буквы. Огромная, почти во всю стену, яркая, весьма искусно нарисованная и невероятно подробная.

Я двинулась к ней, затаив дыхание и ступая тихо-тихо, будто боялась, что сейчас это чудо сорвется с места и улетит пестрой бабочкой.

— Вот мой замок, — длинный изящный палец постучал по миниатюрному изображению на карте, точно повторяющему очертания настоящего замка. Я по привычке оценила местность: хорошая дорога всего одна и до ближайшей деревни чуть больше дневного перехода, значит, не соврал синеглазый — более уединенного местечка еще поискать. Случайно сюда не забредешь. Горы, о которых он толковал за ужином, и впрямь непроходимы, вон и знак, означающий конец тракта как раз в двух днях пути на запад.

Перевал, на котором мы чуть не замерзли насмерть, и Верхний Передел, где мы обзавелись одеждой, я нашла довольно быстро, но дальше проследить наш путь оказалось не так просто. Если верить карте, то дороги на Синий Брод как бы и не было. Точнее была, но отмеченная знаком “движение”, а значит, когда рисовали эту карту, она уже сместилась, но никто пока не успел разведать, куда и как. Что странно, потому что никаких смещений я там не заметила. Часть пути я, конечно, проспала привязанная к седлу, но остальное было точь в точь, как на моей карте. Что же получается, красивая карта врет? Вон и Забредней на ней нет и вообще дорога после Синего Брода где-то в четверти дневного перехода обрывается знаком, который я уж никак не ожидала увидеть на этом месте — знаком «Граница Империи».

— Как давно сдвинули границу? — бесцветным голосом спросила я.

— Этой карте три луны, — охотно откликнулся хозяин замка, будто только и ждал этого вопроса. — На новых картах западная граница пролегает уже по эту сторону гор.

Первая мысль была почему-то о дядюшке Эгиле. Вот он обрадуется, когда узнает, что имперских податей ему больше платить не надо! Вторая о безумном Сигфриде. Как он там говорил? «Скоро не останется ничего кроме столицы, а потом исчезнет и она». Стала бы Империя просто так границы сжимать, как же… Это что же, прав был Сигги? Мир действительно умирает?

Разглядывать карту как-то сразу расхотелось, зато стоящие у окна кресла показались весьма уютными. Особенно то, что к окну развернуто.

В голову упрямо лезли всякие истории, над которыми раньше смеялась, которым просто невозможно было верить. Слишком страшно было верить. О том, как на юге два лета назад река пропала: с утра еще была, а к обеду там уже поле оказалось засеянное, но сколько не иди в ту сторону, до поля того все равно не добраться. Или о караване, вдруг появившемся прямо из воздуха на деревенской площади: повозки, товары, одежда, вещи разные — все как новое, а люди и животные давно в прах истлели. О том, как на месте большой деревни наутро лес оказался и все что в той деревне было, живое или нет, так и осталось в деревья вросшим…

А ведь и от своих воспоминаний я тоже отмахнулась. О городах, в которых я бывала в детстве и куда уже с десяток лет дорогу найти не могут. О том, что какой-то десяток лет назад мы на ярмарку ездили куда-то на запад, а вовсе не в Забредни. Как же тот город назывался? Никак не вспомнить… И дед про южные острова рассказывал, где белые птицы кричат на черных камнях и орехи растут огромные, как тыквы. Все смеялись еще, мол, нет никаких островов и не было никогда, сказки это. Но я ведь своими глазами видела корабли, тихо догнивающие в Южном Порту. Наполовину затопленные и жутковатые, как остовы древних морских чудищ…Зачем их строили, если островов нет и не было куда плавать?

Не хочу жить в мире, который сминается, будто тряпка в кулаке.

— Эльга, послушайте меня, — хозяин страшной карты присел у моего кресла и встревоженно заглянул мне в лицо: — Надежда еще есть, все это еще можно исправить. У вас нет причин верить мне, я знаю, но все же прошу вас: позвольте вам помочь. Поймите, без моей помощи вам не добраться в срок.

— И почему мне не интересно, откуда вы узнали о сроках? — пробормотала я.

В тот момент мне действительно было все равно. И, кроме того, мой собеседник был кругом прав: без денег и лошадей неполные три дневных перехода, что отделяют нас от столицы, растянутся на все шесть.

— Сейчас не время объяснять, но обещаю, совсем скоро вы все поймете, — он сделал странное движение, будто хотел ободряюще сжать мою руку, но в последний момент передумал. Потом грациозно поднялся и слегка склонил голову: — Вынужден вас оставить. Обязанности хозяина замка требуют моего присутствия даже в столь поздний час. Впрочем, уже скорее ранний.

Уже в дверях он вдруг обернулся и спросил:

— И как там, внизу?

И почему-то я сразу поняла, о чем он. Перед глазами снова встали зеленоватые светящиеся стены и застывшее серое лицо той, у выхода… Приличных слов не находилось, кроме, пожалуй, одного. Его-то я и произнесла:

— Безнадежно.

Он кивнул понимающе и пропал в темноте коридора.

Оставшись одна, я долго еще сидела, уставившись в пустоту. Потом поняла, что мрачные мысли до беды довести могут, а раз так, то гнать надо эти мысли, пока глупостей не наделала. Вон книжек тут сколько и все «в полном моем распоряжении». Когда еще такой случай выпадет?