Больше не дети

Часть 1

Скамья из толстого стеклопластика под весом девочки-подростка от долгого ожидания стала вполне уютной, теплой, и даже какой-то знакомой что ли. Еще полчаса назад рядом сидела женщина  лет тридцати, но после того, как она вошла в небольшой кабинет, ребенок оказался в коридоре совсем один, не считая снующего туда-сюда персонала в одинаковой униформе молочно-желтого цвета и таких же ждущих очереди метрах в двадцати у другой двери.

Одно и то же. Все одно и то же, и сейчас будет все так же, как и прошлый раз, как и четыре дня до этого. Впрочем, как подумалось Вере, лучше бы поскорее все закончилось. Она уже устала, хоть и не подавала виду. Маму нельзя огорчать – она устала намного больше нее. Ей достается больше всех и лучше быть поддержкой, нежели обузой. Пусть тебе лишь двенадцать лет, или уже двенадцать – сложно сказать, что в данном случае вернее.

 Вера старалась думать о себе как о уже о двенадцатилетней – не ребенок уже, но и не взрослая еще. Да, взрослому можно доверить сварочный аппарат, а вот неразумному ребенку и отвертку давать в руки небезопасно. Про ручной шлифовальный круг и говорить не стоит, а уж про что-либо посложнее тем более. Может, не зря при виде Александры Шестовой знающие люди качали головой, считая женщину-механика никчемной матерью. Однако, она полностью соответствовала минимуму матери-одиночки последние годы. Но уже совсем скоро соцслужба по закону может всерьез заняться ей и лишить родительских прав. А все потому, что четыре дня происходит все одно и то же.

- Никаких детей на борту!

«Ну, вот, опять!» - с одной стороны надеясь, что собеседование пройдет на «ура», Вера радовалась, что ожидание практически подошло к концу.  Осталось подождать пару минут, и они наконец-то смогут пойти в общественную столовую и пообедать. Да, в тарелке как обычно будет несколько бледных резиновых кусочков без вкуса и какого-либо запаха. Если еда приятных воспоминаний не оставляла, то сон в арендованной комнате был самый настоящий. Девочка даже жалела, что арендовать место по правилу можно лишь на вечерние и ночные часы -  ее маме было бы куда проще отлучаться по делам, а Вере просто посидеть на одном месте и, например, посмотреть мультфильмы, а не тащиться из одного корпуса Лунного Города в другой. Но снова – правила,  законы, указания…

«Почему маме не дают другую работу в Городе?» - Вера с сожалением вздохнула, вспоминая спокойную жизнь, когда она ходила с мамой по рабочим секциям, вместе ремонтировали в узлах громадной станции механизмы, чинили или заменяли электропроводку. Больше всего девочке нравилось кататься на электрокаре от места к месту. Где было не слишком людно, мама позволяла даже немного управлять машиной. У них всегда был отличный обед, и завтрак, и ужин, и своя комната в жилом корпусе. Работать было весело, гораздо веселее, чем ходить на занятия в местную школу. Но если Шестова-старшая не отыщет как можно быстрее работу, то ее дочь будут ждать разве что скучные задания и жизнь в приюте. Никто не хотел расставаться.

«Лунный Город красивый, но почему люди-то тут такие плохие?» - девочка с тоской смотрела сквозь прозрачную часть стены за тем, что происходило непосредственно в открытом космосе, на поверхности спутника Земли. Назвать окном целый стеклостальной блок было сложно, просто потому, что он  был немного выпуклый, да и открывающиеся картины такого масштаба не высмотришь в окошко иллюминатора, разрушающего довольно стойкую иллюзию того, будто живущие ближе к центру станции – кучка запертых в коробке мышей. Отчего-то такая изоляция, по мнению Веры, и послужила причиной того, что, отчаявшись получить место на станции, Александра стала искать место на корабле. В случае удачи разница «корабль-станция» не слишком пугали маленькую семью – это все равно не то, что на Земле. То же запертое помещение с системой фильтрации воздуха и воды, регулируемая гравитация и по большей части одни и те же лица изо дня в день.

Глядя на уходящие к ангарам громады грузовых танкеров, следующих с орбитальной подстанции, соединенной длинным лифтом с поверхностью планеты, Вера поняла, что все-таки на станциях лучше, чем на корабле – запасы вкусностей больше, пусть даже в тот момент позволить лишнее было невозможно. Больше простора, есть связь с Землей, с Марсом. И глобалнет. Да, глобалнет самое радостное. В свободную минуту всегда можно посмотреть мультик или узнать о распродаже на рынке. Например, замороженные фрукты, котлеты, соки. Или что сегодня будут подавать в столовой, если времени на готовку ужина не будет, а консервы надоели.

Из соседней комнаты вышли, что-то обсуждая, двое незнакомых Вере людей. Девочка обратила на них внимание только потому, что привычной униформы станции, из-за которых персонал больше походил на стайку канареек, если соберется много, на них не было – унылая, но все-таки редкая одежда. В коридоре оказался еще человек, статная женщина лет сорока, которую было не только видно, но и неплохо слышно из-за приглушенного металлического позвякивания при каждом шаге.

«Она точно служит или только получила увольнительное с корабля,» - подумала девочка, чувствуя, как внутри становится неуютно от исходящей от незнакомки силы, но эта опасность манила. Темно-синий комбинезон, заключивший почти все тело в свою гибкую материю. Черные сапоги до колена на магнитной подошве, позволяющие уютно чувствовать на борту корабля при низкой гравитации, но гремящие при ходьбе не предусмотренного для них пола станции. Широкий черный ремень с пристегнутым на боку коричневым кейсом для персонального планшета. Правда, свою технику женщина держала в руках и на ходу что-то читала на его мониторе. Обычный планшет из стеклостальной пластины и рабочего сенсорного стекловолокна, отвечающего за изображения в металлическом обрамлении. У Веры почти такой же лежал в кармане на боку ее комбинезона, но находился в режиме ожидания из-за почти севшего аккумулятора. Иначе бы девочка нашла хотя бы что почитать.