Большие люди

Глава 13. Большое решение. Четвертая часть

_____________

Он стоит лицом к окну. Как будто смотрит на то, что там, за стеклом. А там, на улице, уже совсем весна, яркое солнце и капель. Но он этого не видит.

- Здравствуй, Тоня, - Валентин говорит первым.

- Здравствуй, Валентин, - она проходит в кабинет. – Слушай, все спросить хочу. Как ты узнаешь, что это я?

- Походка, - он оборачивается на звук ее голоса. – Я шаги твои знаю.

У Валентина светлые глаза. Голубые. Красивые, если бы не этот неподвижный взгляд. Который он, как правило, прячет за темными очками.

- Сегодня твои любимые. С картошкой и грибами, - Антонина кладет пакет с пирогами на стол.

- Фаине Семеновне мое почтение.

- Передам. Я пойду, чайник поставлю, пообедаешь?

- Хорошо.

Но Антонина медлит отчего-то. Если решаться на этот разговор, то почему не сейчас? Пока есть хоть какая-то смелость после вчерашних слов матери.

- Валь, я поговорить с тобой хочу.

- Ну, давай поговорим.

- Иди сюда, - она садится на массажную кушетку, хлопает рядом, чтобы он услышал. А потом, уже почти не удивляясь, смотрит, как он уверенно проходит к месту. Он как-то рассказывал ей, что знает свой рабочий кабинет с точностью до полшага. И все меряет шагами.

А начать страшно. Вот страшно и все тут. Она вздыхает. Взрослая женщина, мать тоже уже взрослой, замужней дочери. А волнуется, как девчонка.

- Тоня, если тебе неприятен этот разговор, то и не начинай.

Ее всегда удивляло, как много он слышит. Как угадывает только по голосу, какое у нее настроение.

- Дело не в том, что разговор неприятный.

- Но ты боишься чего-то.

- Я боюсь, что ты… откажешься, - слова вылетели сами собой.

Валентин молчит какое-то время. Сидит неподвижно. А потом произносит ровно:

- Вот ты о чем… Да, откажусь.

- Валя!

- Антонина, не начинай, прошу.

- Почему?!

- Скажи мне, Тоня, - он поворачивает к ней лицо. – А еще лучше – внимательно посмотри на меня, Тоня. Я слеп. Я инвалид. Я буду только обузой. И… я привык один.

- Может быть, я хочу о тебе заботиться! Если хочешь быть один – так и скажи. Но не решай за меня, чего хочу я!

- Тоня… Ну зачем?..

- Я тебе все сказала, - Антонина чувствует, как на глаза наворачиваются слеза. Но он их не увидит.

- Тонечка… ты плачешь?

- Нет.

- Плачешь. Неужели из-за того, что…

- Между прочим, - она вздыхает, вытирает слезы со щек, – это мужчине положено уговаривать женщину, а не наоборот.

- Я бы уговаривал, Тонь. Если бы имел право… Если бы мог рассчитывать… Между прочим, ты мне еще в студенчестве нравилась. А ты так скоропалительно выскочила замуж.

- Быстрее соображать надо было, Валентин Алексеевич! И вообще, ты сдал себя с потрохами, ты знаешь? Твои слова я воспринимаю как капитуляцию.

- Тонечка, не надо…

- Тонечкой будешь меня называть, когда жить к нам переедешь!

- Тоня… - он грустно усмехается. – Ну, вот скажи мне, зачем тебе я?

- Между прочим, ты очень привлекательный мужчина. До сих пор. Вон, стройный какой, не чета мне.

- Очень привлекательный… просто до слепоты.

- Дурак ты, Валька. Кстати, в этом есть и плюсы.

- Да? И какие это?

- Во-первых, ты не будешь замечать, если дома беспорядок. И что на мне бигуди, нет косметики и старый халат. А во-вторых, ты помнишь меня тридцативосьмилетней. И не знаешь, как я постарела.

- Тоня… - Валентин горько улыбается, качает головой. - Ох, Тоня, Тоня…

- Если я сейчас уйду, - произносит она чуть слышно, - то больше не приду сюда.

- Не надо, - он безошибочно находит ее ладонь на массажной кушетке. – Не уходи.

_________________

Григорий любит просыпаться раньше и смотреть на нее спящую. Вот сейчас Люся лежит, повернувшись к нему спиной, хотя так бывает редко. По подушке растекся водопад ее волос. Тоненькая бретелька пересекает округлое плечо, норовя сползти. Гриша потерпел сокрушительное поражение в борьбе с ее пижамами, так и не добившись желанной обнаженности любимой женщины в постели. Ну, за исключением очевидных случаев. Но, по крайней мере, кошмарные пижамы с зайцами сменили шелковые сорочки, которые были приятны на ощупь. Да и на взгляд – тоже.

Он легко трогает бретельку пальцем, и она сползает окончательно, совсем оголяя плечо. Красиво. Он прикасается к теплой коже губами, Люся сонно вздыхает, поворачивается на спину.