Бонус к Игроку. Знакомство Жен и Капранова

Бонус к Игроку. Знакомство Жен и Капранова

У каждого в жизни есть день, который он ненавидит всеми фибрами души. У кого-то он связан с утратой любимой кошки, автокатастрофой, трагедий становления старше на одну (а то и — о ужас — две, три цифры!), а у него все было прозаичнее — сегодня, как и год назад, как и два года назад, да и вообще с незапамятных времен, появлялись новые интерны. Разумеется, Андрей Николаич, читай — тот еще пройдоха, начал готовиться к славному событию заранее. Рассказал нескольким коллегам о плохом самочувствии, а потом озаботился тем, чтобы сделать его правдой, и знатно надрал… простите, напился в баре. То есть он обеспечил себе алиби и даже почти не соврал начальнице о том, что у него разыгралась дикая мигрень. Но, будто наказания в виде ругающейся на тему прогрессирующего пьянства жены было недостаточно, Павла Юрьевна Мельцаева смекнула, что приступы недуга у ее подчиненного крайне циклические и наступают ровно раз в году и под угрозой целого месяца дежурств в двойном размере потребовала присутствия в больнице. Вот так он попал: и голова раскалывается, и от интернов откреститься не удалось. 
— И какого ж это шального у студентов-медиков деньги на инфинити находятся, а я только в прошлом году из хрущевки выехал? — желчно поинтересовался у самого себя вполне себе психически здоровый нейрохирург, оглядывая курящих вчерашних институток около вишневого джипа. Припарковался на соседнем месте намеренно и, в буквальном смысле слова вывалившись из машины, толкнул проникновенную речь о вреде рака легких на процесс курения. Получилось что-то вроде «а вот прикиньте, как хреново вам будет лежать в больнице не только лысым и с мешками под глазами, но еще и без возможности покурить. Кашлять будете, швы после удаления метастаз начнут расходиться…». Девицы, однако, ничуть не впечатлились перспективой, а затем, поинтересовавшись, кем является представший перед ними «стремительно лысеющий и без химиотерапии» хрен, и вовсе послали его в дальний путь по всем известным неприличным местам. Капранов не расстроился и в ответ отправил стоявшую ближе остальных пигалицу в собственную машину за портфелем, поскольку еще вчера бывшая молодцом печень наутро вдруг оказалась слишком старой для наклонов с поднятием тяжестей. Еще он весьма справедливо надеялся, что зрелище выглядывающей из-под коротенькой курточки симпатичной пятой точки, обтянутой джинсами, отвлечет его от мыслей о самоубийстве, но, как оказалось, претендующий на цирроз орган победил все естественные потребности, пришлось ограничиться ядовитыми благодарностями в адрес будущих пациентов онкоотделения. Ну и пообещать прислать из интимных далей по открытке. После этого с почти чистой совестью и улучшенным настроением Андрей Николаич отправился держать удар перед начальством. 
Однако, не успел он сделать и двух шагов, как на парковку въехал спортивный додж. И въехал весьма спортивно. Визг шин, из глушителя пар столбом валит, он только что был у ворот, а теперь уже припаркован напротив. Капранов и его печенка даже нашли время умилиться количеству молодых и спешащих на трансплантацию органов. А из машины уже выскочила длинная, дохлая девица с мокрыми волосами, и с полубезумным видом начала жать на все кнопки брелока сигнализации разом. Машина сначала взвыла, затем жалобно запищала, но все же сдалась на милость непутевой хозяйке. 
— Кажется, у нее утро еще хуже, чем у меня. А ведь даже не блондинка… — пожурил случайную мутацию Андрей Николаич, руководствуясь крайне сложно просматриваемой логической цепочкой, и поспешил войти в здание, пока будущие врачи не добили страдающего от похмелья нейрохирурга. Но уже при входе его ждало зло не меньшее. 
— Ты опоздал, — рявкнула Павла в резонанс с чем-то, с чувством долбанувшим по его черепу изнутри. — Интерны уже здесь. Господи, от тебя же перегаром за километр разит! Стоять рядом невозможно! 
— Молчи, женщина. Мне стоять стократ сложнее! И я предупреждал, что совершенно недееспособен, — добавил злорадно. 
— Ты забыл упомянуть, что сам в этом виноват. 
— А роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет! — глубокомысленно изрек несчастный. 
— Точно. И раз ты один из главных врачей этой больницы, то пьяный ты или нет, но напутственную речь сказать придется. 
Он влет набросал в голове целых пять сценариев, один хуже другого, и согласился с энтузиазмом. 
— Я даже знать не хочу, что ты задумал, — донеслось в ответ. 
Добравшись до собственного кабинета, Капранов с грустью поглядел на собственный белый халат и попытался его натянуть. Удалось с третьей попытки, а то, что наизнанку — детали. Студенты-медики даже инсульт опознать не могут, куда им до торчащих наружу изнаночных швов. Однако, как выяснилось, он глубоко заблуждался. И первым, что он услышал, когда перед ним распахнулся лифт, битком набитый молодыми и впечатлительными, было: 
— У вас халат наизнанку. 
— Самая умная, да? — поинтересовался он у знакомой пигалицы, пристраиваясь рядом с ней в кабине. — Между прочим, стриптиз за деньги! 
— Фу, как вы пахнете… — зажимает она нос. И, кстати, не одна она. 
— Думаешь, ты после своих сигарет благоухаешь, раковый инкубатор? 
В попытке удостовериться, что остальные новенькие ничуть не приличнее, оглянулся и тут же наткнулся взглядом на девицу, не сумевшую на стоянке справиться с брелоком. И немудрено, что наткнулся — она и так на полголовы над присутствующими возвышалась, так еще и начавшие подсыхать волосы превратились чуть ли не в афро, увеличивая вполне себе модельный рост. Это она оперировать в таком виде собралась? 
— Ну-ну, — многозначительно произнес Капранов в ответ на собственные мысли, но продолжил, как ни странно, по существу. — Так, вот и наш этаж. Вперед, цыплятки. Мамочка покажет дорогу, а то заблудитесь и собирай потом ваши бессознательные тела по моргам. 
Павла собрала свою паству в конференц-зале, подготовила черт-те зачем вдохновляющую на будущие свершения презентацию. Капранов на это дело с ужасом было вылупился, но услышав раздраженное: «каждый год этот бред смотреть приходится» — от сидящего рядом коллеги, сделал вид, что ему так же скучно, как и остальным. Но на всякий случай прикрыл рот ладонью, дабы не расхохотаться при первых же словах. Ну должны же интерны хотя бы неделю поуважать главврача, а то загнется и зачахнет Мельцаева! 
— Андрей, у тебя халат наизнанку, — прошептал ему в ухо Горский. 
— Только дойдя до последней черты самоотречения, можно достичь просветления. 
— Если ты о том, что горячку называют белой, то с диагнозом не ошибся. 
Капранов еще никогда не трактовал идеи Паланика так, и в очередной раз убедился, что интеллектом Великий не обижен! В его сознании множество цитат из любимых книг внезапно обрели второе дно с глубоким философским смыслом. Он так увлекся, что чуть было не пропустил начало проповеди Павлы. А точнее двадцатиминутную не сползающую насквозь фальшивую улыбку начальницы, кишечник в разрезе и ошеломленные мины интернов, которые он до конца жизни не забудет. Печень, кстати, тоже не забудет. Судя по тому, как существенно ей поплохело. 
Но, в очередной раз изучая интернов, он вдруг зацепился взглядом за самую длинную девицу, от афро которой почти ничего не осталось, и глаза начали вылезать из орбит. 
— Горский, пссс! Горский! Скажи мне, ты тоже это видишь? 
— Что именно? 
— Девчонку длинную и вихрастую. Что это она делает? 
— Волосы заплетает… 
— У меня точно не белая горячка? Она заплетает косу одной рукой? 
— Дьявольщина! Кудри-то какие. 
— Ага… 
— Я смотрю, доктору Капранову не терпится произнести напутствие самому. Давайте встретим его бурными аплодисментами! 
Жиденькие три хлопка. Ну Капранов воспользовался моментом: 
— Всем здрасьте. Ты, — указал на брюнетку. — Че оборачиваешься, думаешь за такой каланчой реально кого-нибудь разглядеть? В вены попадать умеешь? 
— А то, — ответила она. 
— И че сидим? Подъем и на выход. Остальных разбирайте, милости прошу. 
— Доктор Капранов! — ошарашенно воскликнула Павла. 
— Ты просила взять интерна, вот, иду брать, — из толпы молодняка донеслось хихиканье. 
— Предполагалось, что ты скажешь речь, а не украдешь интерна! 
— А, точно. — В этом месте он важно откашлялся и обратил подчеркнуто грозный взгляд на интернов. — Хотите стать главврачом — пациентов без острой необходимости не убивайте, на наркотиках не попадайтесь, а вот если хирургом — будет чуточку сложнее, но, в общем-то, правила те же. 
Проникновенная речь обеспечила Андрею Капранову один закрепленный выходной в году, а также воспитанницу, которая умеет попадать в вену с первого раза, разгадывать кроссворды на пару со страдающим от похмелья пациентом под капельницей, не обращать внимания на надетые наизнанку халаты, но главное — плести одной рукой безупречно ровные косички (разумеется, он не постеснялся за одну из них дернуть, чтобы удостовериться в качестве проделанной работы). О нет, этот день был отнюдь не так плох, как ему показалось сначала.