Бонвиван. Зачетная неделя

Бонвиван. Зачётная неделя

«...Человек есть то, что он делает. Что человек делает, тем он и живёт. Чем человек живёт, о том он и думает. О чём человек думает, то и делает его счастливым. Или - несчастливым…»

(Ивис де Люссис)

Глава 1. Кладбище рабов

Аграфена

...Когда они входили на улицу Дениса Васильевича, уже было ясно и всё вокруг различимо, хотя до восхода еще оставалось с полчаса - час или что-то между ними. «Входили», - потому что дорога к дому человека с фамилией Россиянин шла сначала между двух рядов домов, потом с левой стороны дома закончились, дорога ушла слегка влево и дома на правой по ходу их движения стороне стали отдаляться. Спрятанные за кронами деревьев, они, выглядывая сквозь листву чёрными пятнами окон, смотрели на прибывших в сером утреннем сумраке равнодушно и безмолвно, Только кое-где горел свет, мычала и блеяла скотина.

-  Скоро табун погонят, - пояснил Ивис.

-  Табун? - удивилась Ра.- Здесь держат коней?

- Да нет, - засмеялся Ивис. - Здесь так называют стадо. Ну коровы, телки, бычки, овцы, козы... Почему-то здесь люди называют эту «сборную солянку» именно табуном. Так повелось когда-то даже не знаю когда...

Рассвет наступил, восход солнца был близок. Линия горизонта просматривалась хорошо. Ра видела её волнистой, неровной. Это из-за невысоких, похожих на большие холмы гор Южного Урала. Было ощущение, что они с Ивисом находятся на дне огромной чаши с неровными краями. Дорога вывела их на небольшой пригорок, взойдя на который их взгляду снова открылся второй ряд домов слева. Они вошли между ними, как входят в ущелье, с той только разницей, что это было неглубокое ущелье, потому что дома были низенькими и не все были видны из-за растущих в палисадниках деревьев, яблонь, кустов и прочей растительности.

- Здравствуйте, тётя Нюра, - вдруг крикнул Ивис женщине, выгонявшей сухой длинной веткой телёнка за ворота дворика. Женщина долго смотрела в сторону пары с вещами, потом неожиданно радостно ответила:

- Ой, Ивис, я тебе не признала. Здравствуй. В гости что ли? С московским?

- ...С московским, - отозвался Ивис, имея ввиду наш поезд. Поезда здесь называли не по номерам, а по значимой конечной станции - были «барнаульские», «оренбургские», «челябинские» и т.д. - Как здоровье? Что нового?

- Да какое уж у нас здоровье...- отозвалась женщина. - Вот Аграфену сегодня хороним...

Ивис остановился.

- Неужели?

- Да, вот её очередь пришла. В прошлом году Захара похоронили. Теперь вот её... Захара помнишь?

- Помню, тёть Нюр. Как не помнить?

Они еще минут пять обменивались новостями, потом Ивис и Ра двинулись дальше. Вдоль дороги у домов, то там, то здесь бродила скотина, ожидая пастуха и жадно пощипывая травку.

Пока Ра и Ивис подходили к дому Дениса Васильевича их несколько раз беззлобно облаяли собаки, один раз куда-то по делам проехал одинокий мотоциклист в шлеме и очках, в разных местах вокруг вовсю кричали, перекликаясь, петухи, неспешно и важно у домов бродили одинокие курицы. Тьма отступать не хотела, но уже сдалась. Улица проснулась...

Гроб с телом Аграфены стоял прямо у её дома под большим клёном. Крышка была закрыта. У гроба на скамейке сидели две старушки. Ивис сошёл с дороги. Поставил чемодан на колёсиках торчком ручкой вверх. Рядом поставил сумку.

- Я сейчас, - сказал он Ра. - Здравствуйте. Недоброе утречко... Это уже было сказано старушкам. Те покивали головой. Ивис подошёл к гробу, положил на крышку правую руку и склонил голову. Гроб был обит красным сукном. На крышке был пришит черный православный крест из атласных ленточек. Никаких изысков. Слева и сзади от себя Ра услышала шаги и обернулась. От калитки из дома, что был почти напротив дома Аграфены, к ней приближался пожилой мужчина.

- Ну слава Богу, - громко сказал он. - А то я уже заждался. Что-то долго вы шли, - издалека громко сказал он Ивису, одновременно учтиво кланяясь в сторону Ра. Ра удивилась тому, что он говорил так, будто не было тут смерти, не было тут гроба и умершей...

- Здравствуй, Денис Васильевич, - отозвался Ивис, отходя от гроба и направляясь к мужчине с вытянутой для приветствия правой рукой. - Да по парку долго шли. Я вот Ра рассказывал про вашу с Иваном традицию...

- Ааа...., - понимающе заулыбался старик и, внимательно глянув Ра прямо в глаза, сказал уже отдельно специально ей «здравствуйте».

Ра смутилась от того, что внимание перешло на неё. Но тут же успокоилась. Денис Васильевич отвернулся и, кивая на гроб, повторил уже известное Ра и Ивису:

-  Аграфену сегодня на покой провожаем. Отмучилась...

...Аграфену на улице знали все. Здесь, как позже поняла Ра, вообще все друг друга и всё друг про друга знали. Ну уж если только какие-то слишком глубоко личные тайны, да и они  были редким исключением. Люди жили годами рядом и всегда вместе - в радости, в горе, в будни и в праздники. Это была одна большая-пребольшая семья. С распадом Советского Союза многое стало меняться, принцип уличной соборности, когда решали сколько платить пастуху или кого выбрать председателем уличного комитета, что делать с пацанами, лазающими летом по садам и огородам, и как облегчить участь бедствующих, стал быстро умирать. Предприятия стали закрываться, молодёжь стала уезжать их города на поиски лучшей доли, а старики за общие дела уже не брались - силы были не те.