Борджиа. "Ошибка Бога"

Глава 1. "Сын Папы"

Даже в монашеской обители святого Франциска, скрытой от всех глаз среди прекрасных оливковых рощ Умбрии, вдалеке от Рима и его бесконечных сплетен, слыхали о Чезаре Борджиа.  

"Сын Папы", - громко шепнула настоятельница монастыря и богобоязненно осенила себя крестом. 
На лице монахини отразилось презрение и праведный ужас. "Сын Папы" - два слова, которые, по ее мнению, никогда не должны были оказаться рядом. 
Она снова выглянула во двор, где без всяких церемоний и почестей спешились два всадника - хозяин и слуга. В крепко сложенной, грациозной фигуре, обтянутой черной сутаной, и гордой посадке головы легко узнавался знаменитый Борджиа. 
Прокашлявшись, будто у нее начало першить горло, настоятельница велела своей помощнице встретить гостя.

Старая Агнесса - степенная монахиня, разменявшая восьмой десяток, за свою долгую жизнь повидала многих важных сановников, но ни один их них не вызывал у нее столько тревоги и незнакомого ей ранее замешательства. 

По всей Италии им восхищались. О нем судачили, его ненавидели. Но чаще всего его - Чезаре Борджиа - боялись. Ведь за обезоруживающей белозубой улыбкой могли скрываться и остро заточенный кинжал, и смертельная щепотка кантареллы. О противоречивом молодом человеке уже давненько ходили настоящие легенды.

Говорили, одежды кардинала краснее крови, глаза темнее ночи, нрав горячее пламени, а вдохновенная проповедь на воскресной мессе слаще меда. Но князь церкви, он служит одному лишь Богу - своему собственному отцу. 

Неудивительно, что Чезаре явился сюда в недобрый час. Утром извечный враг нынешнего Папы - Джулиано делла Ровере - упал без сил на праздничной мессе. Не было сомнений - его отравили. Однако он не умер, сознание вернулось к нему через несколько часов. Вот только несчастный совсем не мог пошевелиться, а язык его до того распух, что он еле дышал. 

Слухи об особом яде Борджиа доходили до Агнессы и ранее. Яд, не имеющий ни вкуса, ни запаха. Его нельзя распознать ни в пище, ни в вине. Он убивает то мгновенно и безболезненно, то медленно и мучительно - в зависимости от дозы. Точный рецепт диковинной отравы достоверно никто не знал, зато чуть ли не в каждом доме Италии слыхали страшное, при этом интригующее "кантарелла". 

Но куда больше яда старую Агнессу напугал молчаливый спутник молодого Борджиа. Он взглянул на нее всего раз, когда она, подавив мучительные опасения, приветствовала сановитого гостя и его слугу в аванзале монастыря.  
 
Острый и одновременно пустой взгляд холодных глаз, вкрадчиво тихая поступь, неуловимая хищность во всем облике подтверждали зловещие слухи - мужчина сей был не просто верным слугой кардинала, а наемником-ассасином. Для чего человеку церкви нужен был злодей подле себя? Страшные домыслы бередили душу Агнессы.

После неудачной французской кампании по смещению Папы Борджиа у Джулиано делла Ровере не оставалось иного выхода, как удалиться из Рима, и сколь можно дальше. Он несколько месяцев подряд искал пристанища, кочуя по всей Италии, точно неприкаянный пилигрим, но всюду его чурались и отсылали прочь. Никто не желал иметь дело с гневом Красного Быка - Александр Шестой, ныне занимающий престол Святого Петра, не славился добродетелью прощения.  

Старая Агнесса приютила мятежника не по собственной воле, а по личной просьбе покровителя монастыря. Отказать епископу Кантабрийскому - верному другу семьи делла Ровере, она не смела. Хотя и догадывалась, что, пригрев злейшего врага Папы, рискует встретить большие неприятности. Ведь этот испанец, злоупотребляя священным саном, навязывал миру свою игру, и его влияние распространилось далеко за пределы папских областей. Нынешний визит Чезаре Борджиа в их скромный монастырь не сулил ничего хорошего.

- Я желаю видеть кардинала делла Ровере, сестра Агнесса, - сказал он сразу после коротких приветствий и улыбнулся той улыбкой, о которой говорили, что она открывает любые двери: в глазах - все семь грехов, на губах сочится мед. Никогда она не встречала столь обворожительно демонической усмешки. Ей сделалось не по себе: тело под строгой плотной мантией окатило холодным потом, щеки бросило в жар. В мыслях пронеслось: "Он явился не к добру, не к добру."

Не дожидаясь ответа, молодой человек уверенно шагнул в пределы монастыря так, словно он был здесь полноправным хозяином. Настоятельница хотела бы возмутиться, одарить наглеца испепеляющим взглядом и осадить едким словом, но вместо этого лишь поскорее засеменила вслед, едва поспевая за его широким, легким шагом.

- Кардиналу нездоровится, - начала было она и сама не узнала внезапно охрипший, сделавшийся вдруг старческим голос. Чезаре взглянул на нее с высоты своего роста и вновь скривил губы в пугающей улыбке:

- Я знаю, сестра, - склонил он голову. - Именно поэтому я здесь.

Плавно положив крупную ладонь на покатое плечо Агнессы, Чезаре мягко, почти ласково, подтолкнул ее в сторону коридора, где начинались кельи монахинь, и повелительно произнес: 

- Ведите! 

Он был молод, красив и смел. А она стара, безобразна и суеверна. Ах, как далеки те дни, когда и Агнесса была юна да быстра, будто воды чистой реки. Тогда ей вовсе не мечталось о заточении в монастыре, а хотелось вдыхать жизнь и все ее радости полной грудью. Но судьба распорядилась иначе: порывы угасли, желания притупились, мечты забылись. С годами тело ее постарело и высохло, зато дух очистился в усердных молитвах. Нынче служить Господу стало куда проще. 

Агнесса растерянно кивнула, скорбно поджав губы. И все же он наглец, истинный наглец! Но как же хорош: глаза, брови, скулы - великолепны. Движения по-звериному пластичны. Царственная осанка. И веет от него роковой пагубой, словно от дьявола-искусителя. 

Внутренне содрогнувшись, Агнесса отвела взгляд от невыносимо прекрасных черт и нехотя двинулась вдоль пустого коридора, все еще чувствуя след горячей ладони на своем оледеневшем от смятения плече.

До кельи, где жил нынче делла Ровере, было с десяток шагов, но Агнессе показалось, прошла целая вечность, пока она, спотыкаясь на ватных ногах, подвела молодого Борджиа к тяжелым дверям. 
Мысли ее путались, а все существо охватывал священный ужас: этот Чезаре, этот дьявол во плоти, скрывал в своих восхитительных глазах тень кровавой вендетты. Делла Ровере пока дышит, но переживет ли он визит папского сына?