Борги

Пролог

   ..

Там, далеко в глубинах неба таится безбрежный океан ночи  омываемый светом мириад звезд. Алмазный песок, щедро раскиданный на заре мироздания смеющимся над своим величием младенцем. Песчинки - может звезды, может галактики. Вглядись в сверкающие жала... прицельные, безразлично направленные на тебя. Вглядись в застывшие глаза мертвецов, столь древних, что сама мысль об этом вызывает головокружение. Вот смутные дорожки стремящиеся пересечь громаду небосвода. Вот пятна скоплений, там что-то прячется... темнота жестоких кладбищ умирающих звезд... невидимые колыбели, вынашивающие новых гигантов...

Красные, белые, желтые и голубые... отчего же пространство между ними остается столь бездонно черным? Правда в вопросе, оставленном без ответа. Вселенная признает только свет и тьму, как мы признаем лишь жизнь и смерть.

Застывшая Вечность. Сумбур света и тьмы, сжимающий сердца, перехватывающий дыхание, наполняющий неведомым прежде восторгом. Вселенский тест Роршаха, порядок непознанной сложности равный личности наблюдателя.

«Красота бога!» - восторгается поэт . «Просто светящиеся точки…» - снисходительно бормочет ученый. Беседа альтер-эго вокруг колыхающегося костра разума под звездным небом. А из глубокой пещеры настороженно фыркает могучая обезьяна инстинктов. Ей все равно. Она точно знает кто победит когда придет время драться за жизнь и бежать от смерти.

Так забавно. Смотрим на небеса, а видим себя в ночи, и нет большего одиночества, чем в эти мгновения. Смотрим на медленный величавый полет, и земная твердь улетает из-под ног. И темный свет озаряет древние уголки души.

Примитивность защищает нас. И мы не слышим как небо кричит из бездны, пылая в звездном пламени. Пламени, что никогда мы не увидим. И Вселенная летит в Вечности сопровождаемая лишь нашим собственным дыханием.

Мы дети иных стихий. Мы рождены в тихой гавани под защитой матери Земли. Вдали от грандиозных катастроф возвращающих все в первозданный хаос.

Едва шагнув за порог, беззаботно шумим. Не боимся разбудить чудовищ во мраке. На утлых челнах стремимся в океаны, толкаемые древним обезьяньим любопытством. Верим, что превратим Вселенную в парк. Не думаем, во что превратимся сами.