Босс-недотрога

глава тринадцатая

     Глава тринадцатая, та самая, в которой героя соблазняют самым необычным из способов.

                                                    **************************************

И дверь все-таки открывается: я наблюдаю за ней последние десять минут, с замиранием сердца ожидая появления Эллы. И вот она здесь... Явилась все-таки. Втягиваю голову в плечи и вообще стараюсь слиться со стулом под собой.

Вижу, как она высматривает меня в море из сотни голов, и молюсь, чтобы ее удовлетворило свободное место возле высокого бородача в крайнем ряду справа. Он даже обращается к ней, указывая на пустующий стул подле себя, однако Элла – кто бы сомневался! – мотает головой, продолжая высматривать именно меня.

В зале возникает суетливое оживление: многие оборачиваются на девушку в узком платьице, идущую между рядами. Приветственная речь с кафедры на секунду смолкает, и я, краснея и обливаясь потом, таки симафорю Элле едва поднятой рукой.

Она расцветает счастливой улыбкой, прибавляет шагу, и громогласное постукивание ее каблучков приближается ко мне с неотвратимостью рока.

 – Простите, пожалуйста! Извините... Благодарю от души. Извините... – произносит она, протискиваясь ко мне через весь ряд.

Мужчины одаривают ее благосклонными улыбками, женщины – далеко не столь благосклонными. Впрочем, Элле нет до этого дела: она плюхается на стул около меня и с чувством произносит:

 – Далеко же вы спрятались, доктор Бергманн. Могли бы и раньше ручкой мне помахать!

 – А вы, Элла, могли бы прийти вовремя. Я, кажется, специально просил вас об этом... Устроили настоящее представление.

 – Всего лишь оживила скучнейшее мероприятие.

С этими словами она хватает меня под руку и припадает головой к моему же плечу.

 – Хорошо-то как. – Даже глаза зажмуривает. И вдруг предлагает: – А давайте изобразим семейную пару. – Я молча даю понять, что об этом думаю, и Элла продолжает: – Просто отключите режим недотроги и позвольте себе небольшие приятные вольности! – Ее пальцы пробираются в мои волосы на затылке, и мне с трудом удается сохранить недовольное выражение лица. Уж больно приятно их прикосновение...

Кто-то демонстративно откашливается в кулак. С заднего ряда, кажется... Меня кипятком обдает с головы до ног. Вдруг это кто-то знакомый... Тот, с кем мы встречались на одном из прошлых семинаров.

 – Прекратите свои приставания, – шиплю в сторону Эллы. Хватаю ее руку и опускаю ту на ее же колено. Так и сижу, пытаясь сконцентрироваться на словах ведущего, пока чрезмерная послушность девушки не настораживает меня...

Чего это она так притихла?

Кошу взглядом в ее сторону и вижу улыбку в пол лица. Улыбку умиления, адресованную нашим рукам, совместно лежащим на ее колене.

Ох, черт! Отдергиваю руку, как ужаленный.

А Элла шепчет:

 – Мой любимый босс-недотрога. – И улыбается ничуть не менее умиленно.

Ненавижу это прозвище...

Ужинаем в тесной компании из пяти человек... Все, кроме Эллы, – мужчины и все от нее без ума: расточают ей сальные комплименты, восторгаются ее умом и выбором профессии. Зазывают к себе на работу... Она улыбается. Одаривает каждого трепетным вниманием. Заявляет, что «доктора Бергманна ей сам бог послал: о лучшем начальнике и мечтать было нельзя».

Приходится натянуто улыбаться и делать вид, что фривольности подчиненной не выводят меня из себя. Не заставляют сжиматься от неловкости и страха перед еще более неловким вопросом о связывающих нас отношениях...

Доктор Хеллер так и поедает девушку взглядом – матерого волка сразу видно – замечаю его скользнувшую под стол руку, и удивленный взгляд Эллы, полный неприкрытого недовольства. Кажется, кто-то позволил себе лишнего... И мне приятно, что ему этого не спустили. Когда же Элла отодвигается от навязчивого кавалера, соприкоснувшись при этом нашими ногами, воспринимаю это не как попытку соблазнения – как акт оказанного доверия, взаимопонимания, что ли.

 – Пожалуй, пора расходиться по комнатам, – обращаюсь к нашим сотрапезникам. –  Завтра нас ждет насыщенный день!

Доктор Хобб улыбается.

 – О нет, не для того я вырвался из тесного семейного гнездышка, чтобы дрыхнуть в своем номере. – И с многозначительностью: – Сегодня я намерен малость кутнуть, господа... Кто со мной? Бергманн?

Я отрицательно машу головой.

 – Не сегодня.

И Хеллер говорит:

 – Нашему другу незачем покидать комнату ради развлечений, приятель, – обращается он к Хоббу. – Свое развлечение он привез с собой.

Когда смысл сказанного доходит до меня, кровь буквально взрывается в голове.

 – Не понимаю, что вы хотите этим сказать, доктор Хеллер... – поднимаюсь из-за стола, глядя на противника пристальным взглядом.

Тот пожимает плечами.

 – Все вы понимаете, Бергманн, не стройте из себя проклятого святошу. – И добивает: – Думаете, я не видел, как она лапала вас под столом.

 – Ничего подобного! – возмущаюсь я.

 – Хорошо, – соглашается Хеллер, – не лапала, но ножками точно потрагивала, вы же даже глазом не повели.

И это правда: чертова Элла приручила меня. Заставила быть терпимее к своим приставаниям... Вот и сейчас под руку подхватывает, а я даже воспротивиться не могу: меня словно парализовало.

 – Как вам не стыдно, – доносится сквозь бурю в ушах ее спокойный голосок. – Обвиняете человека запросто так... На себя бы посмотрели! – и тычет пальчиком в их сторону. – Жены вас дома дожидаются, а вы «кутить» собрались. Смотреть противно! – Потом выдерживает секундную паузу и заключает: – Мы с Фабианом женаты, чтобы вы знали. Просто не хотели этого афишировать... – И в мою сторону: – Пойдем, дорогой. Оставим этих бессовестных кутил с их прожженной до дыр совестью!