Брачные узы

1. Бал

Юная София рэи’Бри выросла по-настоящему красивой девушкой, но не имела от того никакой пользы. Её душа, помещенная в хрупкое, словно кукольное тело, ощущалась отдельно от него, и это несоответствие служило причиной многих переживаний. Упругие светлые почти белые кудри, почти прозрачные, но не пустые, а восхитительно глубокие серые глаза, тонкое личико с изящными чертами, мраморная кожа, чуть тронутая румянцем на щеках и скулах, высокая шея, узкие покатые плечики, аккуратная грудь, осиная талия, ещё не оформившиеся до конца, но уже приметные, бедра, стройные ножки с тонкими щиколотками и маленьким детским размером стопы составляли резкое противоречие с живым, пытливым умом, непреодолимой прямотой и взрослой непоколебимостью взглядов. Вот и теперь, в день примерки нового платья, София хмурилась, придирчиво изучая свое отражение в высоком фамильном зеркале.

- Мари! Почему вместо стойки - вырез и рукава? Они позволяют разглядеть локти, – возмутилась юная илле, обращаясь к пожилой швее. Та лишь сокрушенно качала головой, не зная, что возразить на упреки господской дочки, - Я не могу явиться на бал в таком… открытом наряде.

- Но, илле, вы так красивы! К чему надевать строгие платья? Тем более на праздник! – не выдержала женщина, закончив с подолом и поднимаясь с колен.

- Моё положение требует проявлять сдержанность и такт, а ваше – покорность, - спокойно заметила София, разглаживая несуществующие складки на мягкой поверхности верхней юбки, - Переделайте.

- Но её светлость настаивала на этом крое, - робко возразила крайне взволнованная Мария.   

- Мари, ну, в самом деле, разве ей его носить? – раздраженно поинтересовалась София, - Моя мама вольна хотеть, чего угодно, я же требую закрыть всё, кроме лица и ладоней.

- Как скажете, ваша светлость.

- Вот и славно! – София тут же оживилась и принялась расписывать Марии, какой высоты должна быть стойка, и чем следует украсить её резной край. В остальном платье смотрелось волшебно, даже сама его владелица не могла не отметить, как прекрасно сочетаются ткань и кружева, как точен силуэт, как послушны легкие юбки, и как насыщенный цвет спелого баклажана выгодно оттеняет волосы и глаза, делая их выразительнее и ярче.  

Когда платье было тщательно осмотрено, а необходимые изменения обговорены с точностью до нитки, в комнату юной рэи’Бри вошла её светлость Лайна рэи’Бри, урожденная рэи’Каври – худая слабая женщина сорока девяти лет, сохранившая лишь тень былой красоты. Четыре беременности, две дочери и один уцелевший сын плохо сказались не только на её внешности, но и на здоровье. Мать Софии надорвала сердце и имела повышенную чувствительность к погоде, из-за чего нередко страдала мигренями и отсутствием аппетита. 

При виде дочери черты лица её светлости разгладились, и сквозь них будто по волшебству проступила прежняя прелесть. Илле Лайна сделалась почти точной копией собственной дочери, лишь взгляд полный материнской любви выделял её на фоне совсем ещё неопытной Софии.

- Мамочка! – поприветствовала София, не рискуя пошевелиться, чтобы не сбить булавки.

- Софи, ты прелестна, и вырез то, что надо! – одобрила её светлость, с удовольствием разглядывая дочь.

- Вот уж нет, - тут же возразила девушка, пряча приветливую улыбку.

- Как же нет, если да, - настойчиво повторила Лайна и обошла дочь кругом, желая лучше рассмотреть все детали наряда, - У тебя такая красивая шея. И руки под стать. К чему это безумное стремление скрыться с глаз? На тебе из тебя и так только и остается, что непослушание и упрямство.

- Характер никакое платье не исправит, - справедливо заметила Софи, глядя на мать через отражение в зеркале. Женщина пощупала ткань, погладила кружево и удовлетворенно похлопала по плечу стоящую в стороне Марию.

- И всё же, так лучше, - задумчиво призналась её светлость, встретившись взглядом с отражением серых глаз своей дочери.

- У нас совершенно разные вкусы, - заключила София, не желая пререкаться. Мать всегда вызывала в ней смешанные чувства: нежность, протест и трогательную жалость к стареющей женщине, находящей скучным всё, кроме забот собственных детей. Иногда внимание её светлости становилось невыносимым, тогда София предпочитала избегать частых встреч и долгих разговоров, чтобы случайно не взволновать и не обидеть впечатлительную Лайну.  

- Я пришла предупредить, что сегодня к ужину у нас важные гости, - легко меняя тему, призналась Лайна, помогая дочери справиться с лентами корсета.

- Мне следует ждать от тебя наставлений? – предположила София сквозь усмешку.

- Мари, помоги илле раздеться и запомни – шить по тем эскизам, что выбрали мы с Глорией, - проигнорировав заданный Софией вопрос, велела её светлость, обращаясь к молчаливой швее. Та лишь согласно кивнула.

Софи раздраженно повела плечами, скидывая с себя мягкую ткань платья. Глория, будучи для неё не только старшей сестрой, но и верной подругой, имела неосторожность полностью принять тот образ, что придумала Лайна, чем значительно усложнила и без того спорную ситуацию.

- Да, Софи, тебе не остается ничего другого, кроме как принять сделанный нами выбор, - с мягкой улыбкой заключила Лайна рэи’Бри, неторопливо покидая комнату дочери.   

- Мари, - прошептала София, когда её светлость скрылась за дверью, - Не слушай Лайну, ты же знаешь, она всегда печется об удовольствии своих детей и сильно расстроится, если я не пожелаю явиться на праздник из-за такой мелочи, как покрой платья.