Браслеты судьбы

1

Глава 1 Айра

Мне часто кажется, что вот-вот раздастся радостный детский смех, тепло обнимет мать или строго позовёт с собою на поверхность отец, но в серых коридорах бункера живёт лишь едкая тишина. Никак не могу сдержать горькую улыбку, а слёзы предательски выступают, готовясь сорваться с ресниц. Я твёрдо шагаю к выходу, оставляя за спиной болезненные воспоминания.

Закрывая внешние двери и проверяя замок, замечаю, как дрожат холодные руки, словно у наркомана. Вдох… Выдох… Вроде, отпускает. Я привычно стараюсь подавить столь неожиданно нахлынувшие чувства, мысленно моля бога, чтобы никогда не пережить этого снова…

Поворачиваясь лицом к разноцветным осенним деревьям, с надеждой ищу глазами призрака. Мой маленький секрет, который «помогает» существовать в загубленном мире и не сойти с ума. Сосед Дэн и сестра Лея терпеливо ждали у ржавого джипа. Они весело махали руками, улыбаясь, когда я направилась к ним и улыбалась в ответ, но моё сердце предательски сжималось от тоски. Прошло уже два года, а он словно покинул меня навсегда, не желая больше даже сниться. В памяти остались лишь его рассказы о необычных легендах.

Сколько ни говорила себе, что это лишь бурная фантазия, но сердце знало — он существует на самом деле. Это так странно. Порой кажется, что идеальный образ забыт вместе с другими детскими воспоминаниями, но рано или поздно они накроют снежным покрывалом и вырвут из грёз в реальность, в подлинности которой уже пришлось засомневаться. Возможное раскрытие неизвестного прошлого пугало так сильно, что казалось, будто умереть от лап изменённых куда лучше. Глупые мысли. Глупые.

Сентиментально сжимая побелевшими пальцами дневник в кармане, молча села в машину на переднее сиденье. Лея со спины крепко обняла меня за худые плечи, тихонько посмеиваясь в кулачок очередной шутки Дэна. Я же словно оглохла. Не трогали ни их голоса, ни улыбки. Сегодня был особенный день, ведь я решила отпустить прошлое, мечтаю начать новую жизнь, и не соврала же. Именно сегодня изменился мнимый душевный покой…

Мне вспомнился тот самый первый день, когда, открыв глаза, я обнаружила себя в неизвестном месте, не знала даже, кто я. Небольшая толпа суетилась вокруг меня, предлагая помощь. Встревоженная женщина лет пятидесяти, с едва коснувшейся сединой у висков, хрипло повторяла всё снова и снова — «Айра». Часто крепко обнимала за плечи со слезами на глазах, и говорила, что я её дочь, но у меня не было такого ощущения. Я совершенно ничего к ней не чувствовала. То был октябрь две тысячи триста десятого года, как позже выяснилось. Двадцать первое число — я навсегда его запомню.

Через пару месяцев, когда я уже мало-помалу освоилась, принялась выспрашивать у новообретённой семьи, что случилось с моей памятью, но они лишь отмалчивались, не желая говорить со мной. Ночные кошмары не давали спать, а голубоглазый призрак из редких сновидений всё так же молча перебирал мои локоны крепкими пальцами и улыбался. Дедушка-врач лет восьмидесяти, пропахший машинным маслом и пылью, советовал продолжать записывать сны и мысли, но легче от этого не стало…

В нашем подземном доме есть небольшой кинотеатр и библиотека, а также старые планшеты для рисования. Мне так нравилось смотреть мультфильмы. Жаль только, что родители не позволяли долго сидеть у экрана. Электричество — роскошь. Через пять лет на поверхности поставили защитный рефлектор от вторжения в город. Наконец-то, можно было выходить свободно на свежий воздух…

Ещё через год мы отмечали сразу два события: во-первых, почти весь этот год или даже больше городские жители не слышали вой сирены, а во-вторых, нам с Леей исполнилось по двенадцать. Вместе с другими ребятами нас впервые выпустили на поверхность без надзора. Это было большой ошибкой, но мы поплатились за свою беспечность.

Неожиданная встреча с изменёнными оказалась трагедией для поселенцев в бункере. По неизвестным причинам, оповещение об опасности не сработало. Эти твари выследили убежище и убили всех, кто был внутри. Мы с сестрой успели ускользнуть и переждать трагедию в заброшенной школе. Но наши родители, соседи и ребята, с которыми росли, погибли. Несколько дней выносили мёртвые недоеденные тела, оставляя их на заброшенном складе, боясь, что зловещий запах почувствуют звери. Я старалась блокировать в себе любые эмоции, но не могла тогда произнести ни слова. Это животный страх, ужас, с которым сложно совладать.

Было ещё много таких, как мы с сестрой, наверху нас окрестили «подземными крысами». Покидать укрытие и уходить в поселения не хотелось. Ни космические пираты, ни каторжный труд в шахтах на инопланетный мир, где мы будем изгоями, не являли собой радужные перспективы.

У «Проверенных» людей, путём обмена на консервы и прочие радости жизни, в том числе и военную спецодежду, которой вдоволь осталось в бункере, я заполучила старенький, но на ходу джип. Конечно, с топливом дела обстояли хуже, но, как говорится, если правильно искать, даже в такой разрухе можно найти самое лучшее, вплоть до космических технологий. В моём случае — машина. Думаю, это неплохой новогодний подарок.

Я моргнула несколько раз, прогоняя нахлынувшие воспоминания. Огонь поглощал страницу за страницей, превращая дневник, хранивший напоминание о былых днях, в пепел. Что когда-то казалось бесценным, уходило безвозвратно, оставляя моему сердцу лишь блёклые воспоминания. Безжалостно смахнув всё ещё горящие листы с края бетонной плиты, я села, опустив ноги вниз, и остро ощутила, как старое девятиэтажное здание водило из стороны в сторону. Его кровля давно покоилась у фундамента, через которую проросла трава и кустарники, но перекрытия дома ещё бойко сражались с неумолимым временем. Подняв взгляд на хмурое вечернее небо, сердце тоскливо застучало в груди. Осенняя серость будто согревала, а пустые окна родного города с высоты, казалось, подмигивали, вызывая смешанные чувства.

Кутаясь от очередного порыва ветра в старую папину куртку цвета хаки, по привычке принюхиваюсь к воротнику. Жаль, что его запах не сохранился после многократных стирок, но я так явственно его помнила. Да, самообман — неотъемлемая часть всего человечества. Из тянувших разум картин прошлого меня вырвал звук приближавшихся торопливых шагов.