Братик любимый

Братик любимый

Гарик окончательно выбился из сил.

Сколько он пробежал? Километр, два, пять?

«Пробежал», – громко сказано. Сначала бежал, затем брёл на заплетающихся ногах, задыхаясь и наклонившись вперёд всем телом. Кашлял, не в силах побороть одышку, давился слюной, со свистом вылетавшей из горла.

От снега ботинки промокли насквозь, и холодные ноги в сырых носках вконец одеревенели.

– Пухлик! – проговорил он вслух.

«Эта дура Марина в рыжей беличьей шубке сказала, что будет звать меня Пухликом! А этот обкуренный дрищ Бранч – рэпер местного разлива! – стебался от души: «Гарик – толстый бухарик. Пиво сосёт, словно кровь – комарик. Щёки у Гарика – две подушки! Налетайте на Пухлика, подружки! Ё! Ё!». – «И все ржали, даже Люська! Зачем она при них называла меня этим дурацким именем – Гарик? Просил же!», – проскочили в голове невесёлые мысли.

Толстяк остановился и прислонился к дереву.

От давления на ствол ветви вздрогнули, и на Гарика опустилось колючее облако снежинок.

«Завтра же запишусь в тренажёрный зал – дыхалка не к чёрту!», – парень раздражённо отряхнулся от ледяной пыли.

Отойдя от дерева, он встал, упёршись руками чуть выше колен, попытался успокоиться и привести дыхание в норму.

«Посмотреть бы, как они офигеют, обнаружив, что я сбежал... Думают, наверное, что я за домом прячусь... Ничего, уроды, испорчу вам праздник! Пусть бегают по лесу – ищут. Люська-кобыла со своим женишком-биатлонистом пусть понервничает. Родителям позвонить слабо будет, что Игорёк пропал. Тоже мне сестра – хуже врага: «Мой любимый братик Гарик всегда таким толстячком был забавным. Ми-ми-ми...», – в голове вновь закружили невесёлые и злые мысли.

Игорёк злобно плюнул под ноги.

– Ненавижу вас! – выкрикнул парень. – Я вам устрою! Всем отомщу!

Отдышавшись, достал телефон. Сети не было. Игорёк пошарил по карманам. В джинсах обнаружилась скомканная бумажка тысячерублёвой купюры. От дома до арендованного коттеджа было километров тридцать – должно хватить. В куртке : пакетик с соленным арахисом и складной ножик – подарок Люськиного жениха.

Он снова двинуться в путь.

Однако тропинка, по которой подвыпивший юноша убегал от весёлой компании, вдруг закончилась.

Игорь повернул обратно. Но и позади, к его удивлению, лежал нетронутый, голубоватый от сумерек снег.

Струхнув, он покрутился на месте. Убедившись, что его собственные следы моментально исчезают, в ужасе замер.

Внезапно лес наполнился голосами. Многоголосие становилось то громче, то тише, как будто крутили колёсико транзистора, пытаясь настроиться на нужную волну.

– Люська! Я здесь! – завопил Гарик, забыв о плане коварной мести.

– Ты реально думал, что тебя не найдут? – в нескольких шагах от него произнёс незнакомый хрипловатый, баритон.

Горе-беглец ринулся на голос. Увязая в снегу и натыкаясь на коряги, он продирался среди деревьев. Сделав очередной шаг, Игорь почувствовал, как начинает съезжать куда-то вниз. Потеряв равновесие, кубарем скатился в овраг.

На дне ложбины рос высокий раскидистый куст. Попытавшись обойти препятствие, Гарик провалился в снег по пояс.

Глотая ртом морозный воздух, ещё раз позвал на помощь. Но кроме карканья встревоженных ворон ничего в ответ не услышал.

Встав напротив куста, решил продираться напролом.

Не получилось!

Холодные упругие ветки проволочными прутьями торчали частоколом, преграждая путь.

– Ненавижу! – Гарик принялся ломать ветки.

Ему показалось, что голый зимний куст – это тощий Бранч. Ему даже послышалось начало обидного куплета: «Толстый Гарик – толстый бухарик!».

– Уничтожу! – зашипел Игорёк.

Переполненный звериной злобой, не обращая внимания на пораненные руки и боль от хлещущих по лицу холодных прутьев, он выворачивал, выкручивал, сдирал вместе с тонкой корой, ломал и топтал растение. Спохватившись, вспомнил о ноже. С треском переламывая коричневые стебли, остервенело начал резать ножиком волокнистую древесину.

Уничтожив преграду, испытал такое сильное возбуждение, что, закрыв глаза, улёгся прямо на «поле боя», испытывая разлившуюся по всему телу вожделенную негу.

Яркий пронзительный луч вспыхнул, ослепив Игорька.

Когда зрение вернулось, он с удивлением обнаружил себя сидящим за столом в небольшой комнатке. На столе перед ним стоял стакан горячего чая и тарелка с гречневой кашей. На стенах помещения было развешано множество фотографий.

Не испытывая угрызений совести за отсутствия приглашения к «трапезе», Гарик с жадностью принялся за еду. Наевшись, тут же уснул, опустив голову рядом с тарелкой...

В дверь вошли двое мужчин.

Первый – дородный пожилой мужчина, в белой одежде, с кудрявой седой шевелюрой и в очках на массивном носу.

Второй – молодой широкоплечий парень, в синем форменном костюме и озадаченным лицом.

– Ну, что вы на это скажете? – молодой раздражённо обратился к своему спутнику.

– В моей практике – впервые...

– Как вы и просили, я оставил его одного. Вот, везде фотографии по вашей рекомендации... Вы думаете, он узнал снимки?

– Он получает огромные дозы! Я никогда раньше так не экспериментировал... Вы предлагаете мне продолжить воздействие? Опасаюсь, что такими методами мы его просто убьём...

Молодой взял со стола початую бутылку минералки и вылил на голову спящего Игорька.

Гарик проснулся, открыл глаза и увидел перед собой двух человек, одетых в громадные фурсьюты[i]: белого медведя и синей акулы, сшитые из искусственного меха.