Глава четырнадцатая
Защитник
- Привет! – я появилась в его комнате. Он сидел за столом, заваленным тетрадями и бумагами, перед включенным длинным плоским гаджетом.
Я подкралась к нему сзади, и увидела, как на экране сами по себе появлялись слова, повинуясь приказам, отдаваемым силой мысли.
Алан обернулся и удивленно и радостно уставился на меня.
- Ты ожидал увидеть привидение? - не удержалась я,- я могла бы быть самым достающим привидением в мире. Разрисовывала бы все подряд, срывала лекции в моем вузе, пугала бы всех до жути, и помогала бы тем, кто мне дорог…
- Мери,- укоризненно произнес он.
- Да ладно тебе! - махнула я рукой, взгромождаясь на стол и сваливая половину бумаг на пол.
- Я волновался за тебя,- признался он, вставая из-за стола и подходя ко мне. Я вздрогнула, как от удара током. И это не сон? Счастье ударило в голову, словно шампанское. Я смело улыбнулась ему.
Он печально сказал:
- Это не шутки, Мери. Поэтому я решил, я подумал,- он растеряно взглянул на меня.
«Что решил?» – я была в ужасе.
- Я должен охранять тебя, пока это все не закончится,- под конец фразы его тон стал твердым, не терпящим возражений,- и мы все это время будем вместе.
Меня ослепляет обида. Я не хочу быть только его другом. И не хочу, чтобы мы были вместе, лишь из-за долга! И я на одном дыхании выпаливаю:
- Нет! – я смотрела на него зло, упрямо вздернув подбородок.
Я – непоколебима! Пусть он – кричит, молит, рыдает, но я не изменю решения, хотя… это то, чего я хочу больше всего в мире. Навсегда. Быть с ним! Просто быть с ним рядом.
Алан отвечает мне взбешенным взглядом и кажется, что еще чуть-чуть и я услышу, как клокочет в нем взрывоопасная, гремучая смесь ярости и отчаяния
Как все меняется, появляется человек, которого я не знаю, и немного … стыдно признаться, даже опасаюсь.
Я крепко зажмуриваюсь, словно от этого все исчезнет, а когда распахиваю глаза – я уже владею собой.
А он подходит ко мне все ближе и ближе, медленно, страшно, неотвратимо.
Я стою на месте и прищурено, своим фирменным опасным взглядом буравлю его.
- Ты не понимаешь,- говорит он и каждое его слово, словно въедается в мою кожу, оставляя ожоги,- ты не понимаешь,- шепчет он почти нежно, но при этом его лицо застыло в упорстве, и черты будто вырезаны из-за льда – острого, холодного, колючего. Это все так ранит меня!
- Всего лишь миг задумчивости,- продолжает он хриплым, несчастным голосом, как будто ему, а не мне грозит смерть,- один удар, и ты… мертва! – его голос едва не срывается, и он отворачивается от меня и подходит к шкафу.
- Подумай,- напутствует он меня.
То, что он сказал, цепляет меня, словно веревка с крюком стену башни.
Неужели я ему не безразлична?
Верить нельзя, нельзя, нельзя…
Столько ошибок…
Тогда он целовал Кэтис.
Лишь друг.
Но я…я – верю!
Очнувшись от раздумий, я вижу его прямую, напряженную спину. Он распахивает створку шкафа, перекладывает книги, шелестит бумагами, переставляет пару статуэток.
Хрупкие, статуэтки выглядят так странно в этой комнате – его комнате. Возможно, они когда-нибудь принадлежали девушке – прекрасной и таинственной. Я сердито бросаю, подходя к нему:
- Хорошо!
По его лицу скользит тень улыбки.
Он просит:
- Не мешай.
Я сажусь на диван и любуюсь им, пока он копается в шкафу. Его русыми, растрепанными волосами, мягким изгибом щеки, сияющими светлыми глазами.
Наконец он вытаскивает что-то, раскладывает все вещи в точь-точь по местам (я фыркаю - аккуратист!) и поворачивается ко мне, закрывая шкаф.
Протягивает мне ладонь. На ней лежит узкий клинок в ножнах, увитых серебристыми цветами, длинной в ладонь.
- Откуда он у тебя? – интересуюсь я, беря оружие в руки.
Свет играет на тонкой грани серого, холодного лезвия - наточенного, острого и смертоносного.
Алан сжимает зубы, и неохотно отвечает:
- Он принадлежал моей прабабке.
- Может не надо? - мне не хочется принимать от него этот дар. Мне не хочется быть ему чем-то обязанной. Я сую кинжал ему в руки, но он не берет его и вместо этого, сцепляет пальцы за спиной.