Наконец мы устроили стоянку.
Все очень утомились и, поэтому быстренько перекусили вяленым мясом и хлебом, и легли спать.
Но я, несмотря на усталость, не могла уснуть.
Я лежала и смотрела в черное, печальное небо. Я не знала, с чего начнется завтра и, что мне ждать от следующих дней.
Выживу ли я?
Неизвестно.
А Алан?
Мне стало так больно, как будто мое сердце облили бензином и подожгли.
Я должна…
Нет, нет, нет, не смей даже думать об этом!
Я должна сказать ему.
Я медленно встала и взглянула на Ферлана. Тот спал.
Как все хорошо складывается.
Холодок вспыхнул в груди и погас. И опять, и опять. Словно озон.
Я пошла к его темной фигуре на снегу. Каждый шаг был пыткой. Я, которая не боялась сражаться и мучиться в тренировках, тряслась, как последний трус. Ноги, будто накачали студнем и ошпарили кипятком. Душу тыкали иглами.
Но я шла. К цели.
- Алан,- я присела подле него, шепча,- ты не спишь?
- Нет, а что? - он повернулся ко мне и посмотрел на меня.
Странный это был взгляд.
Я не могла нечего сказать. Как будто мой рот заклеили скотчем или запечатали магией.
Я опустила голову и вздохнула. Затем взглянула в его лицо, сжав зубы.
- Я хочу тебе сказать,- начала я,- что ты… был…ты - мой лучший друг.
Я смотрела в снег.
Такой красивый. Мерцающий во тьме. Серые тени скользят по нему, сплетая невиданные узоры. Тусклый свет луны, изменяет все… Гасит все краски. Это закон бытия - жизнь гасит мечты. Я знала, всегда знала, что он тот, чей образ я хранила в сердце, тот единственный кого я смогу любить.
Я зажмурилась, чтобы не зарыдать и продолжила надломленным голосом, боясь взглянуть на него:
- Лучшим другом, но если ты не ответишь мне… то забудь, все забудь, что я говорила тебе,- я глотала слова, запинаясь и в глубине моих глаз, за их дымящейся тьмою притаились непрошеные слезы:
- Я…не…знаю…как… я…раньше жила без тебя,- я выдохнула конец фразы, и решилась из-под ресниц бросить на него взгляд.
Он молчал и выглядел таким удивленным, как будто муза ангелов сошла с неба и поцеловала его. Или синица слетела к нему в руку и сообщила о тайнах мирозданья.
Я встала, ошарашенная его поведеньем, чувствуя сопротивленье всего тела, и сорвалась с места. Я бежала сквозь мглу.
Я неслась сквозь чернильную темноту и мраком дышала моя сущность. Я не имела права верить в то, что я достойна любви. И лучше так, чем быть однажды преданной и растоптанной в прах и использованной…
Лучше так.
Наверное, он бежал за мной, но я не слышала.
Я вся сплеталась в конвульсиях. Страшные, нерасторжимые с сердцем моей души. Казалось, боль вытекала по капле медленно и неудержимо, но с каждой секундой она возрастала и сколько бы ты ее не выпускала, она все равно оставалась в тебе.
Я опустила горячее лицо в снег.
Он таял, орошая его.
Любить нельзя. Нет. Нет. Нет. Вот тебе кодекс жизни и соблюдай его. Если хочешь быть счастливой хотя бы наполовину, и сохранить себя.
Он мерзавец, урод и негодяй и еще много нецензурных ругательств, которых я не знаю, кроме тех, каким меня нечаянно научили, но они столь отвратительны, сколь душа человека, создавшего их, и я лучше бы вышибла себе зубы, чем произнесла хоть одно.
Я хотела рыдать, но не могла.
Что-то сломалось во мне. Вера в себя. В свою грезу.
Любовь - исчадие ада. Дьявол придумал ее, чтобы истязать грешников. Изощренная пытка унижения и разрыва мечты и действительности.
Я смотрела в небо.
Я хотела исчезнуть с этой земли.
Зачем нужна любовь? Стержень души. Любовь к своей семье и любовь к чужому человеку, которого хорошо, если ты знаешь хотя бы миг.
Он спас меня, только потому что он добр, как сказала Эрит.
Не стоит думать ни о чем…
Просто живи. Просто дыши.
Вдох, выдох – узел жизни. В мире зла и порока и справедливости разве может жить, что-то прекрасное, хрупкое…
Чарующая белая лилия, нежные лепестки. Пыльца облаков. Лучи света. Кружева белизны.
Разрушим. Развалим. Сомнем. Как в революцию семнадцатого года. А если кого-то убьем, или исковеркаем чью-то душу, то плевать.
Все ложь. Вот его душа.