Бредущая по мирам

Глава двадцать седьмая. Нападение

Глава двадцать седьмая

Нападение

- Проще убрать их обоих,- сказала Ада отцу,- тогда все достанется нам,- и она улыбнулась ему по-детски невинно и счастливо.

Лемпан согласился:

- Да, это правильно. Тем более все равно мальчишка не мой сын.

- Что? – изумилась Ада,- правда?

- Да,- вздохнул Лемпан.- Он вообще не ее сын. Ей нужно было закрепить свои права  на трон, и она нашла сиротку-мальчика. А я узнал об этом слишком  поздно…

Да, Ада помнила почти дословно цитату из закона: " и должны быть брат и сестра и править всея во след нея Колденией, и лишь тогда воцарствует королева на весь свой срок и негоже устранять ея".

- А что  она сама не родила?

- После вас, моя королева, она была бесплодна.

- Хм, тогда убьем его без сомнений,- изрекла Ада.

К вечеру мы подошли к небольшой деревушке.

Маленькие, унылые домики громоздились друг на друга. Все они были выкрашены в серую краску. За деревянной оградами собаки метались, захлебываясь в лае, и старались дотянуться до нас.

Я стиснула зубы.

Они так напоминали мне тех…

Забудь.

- Что с тобой? - рука Алана сдавила мое плечо.

- Тебе не нужно знать,- я опустила голову.

-  Если мы вместе...- начал он, сердито сопя.

- Ладно,- сдалась я,- когда я попала сюда, я напоролась на волков. Они чуть не сожрали меня. Ада спасла меня заклинанием.- Я чуть не прибавила: «Ну, как доволен?», но это было бы слишком жестоко.

Он стоял спиной ко мне. Я подергала его за руку.

- Эй, ты что плачешь?- я была очень удивлена, и сочувствие опалило меня.

- Нет, подожди…- хрипло попросил он.

Я отошла от него и легла на снег.

Облака текли надо мною. Голубоватые разливы рек и облака, подобные морям.

Эх, где мои кисточки и краски? Я соскучилась по вас, друзья. Запечатлеть мгновение.

И мне было до дрожи в сердце, до крика, до слез жаль его.

Любить нелегко.

А быть одиноким легче?

Алан присел подле меня.

- Мери, ты знаешь…ты не должна так рисковать собой.- Он смущался и  пытался не смотреть на меня, но я все равно притягивала его взгляд

- Тебе хорошо говорить.- Я упала в снег, легла поудобнее и почувствовала себя так, будто мне  опять тринадцать и я спорю со своим папой,- у тебя нет такого опасного дара. А я не могу жить иначе! - выкрикнула я, внезапно взъярившись,- и мне не пять лет, чтобы ты командовал мной!

- Ш-ш-ш,- пробормотал он, пытаясь утихомирить меня.

Он обнял меня за плечи. Я скинула его руки и увидела, как в его глазах мелькнула ослепительная вспышка боли.

Как будто его ударила молния и выжгла все. И лишь пустоши, усеянные пеплом, простираются до горизонта.

Иногда я невыносима.

- Прости,- сказала я,- я не хотела обидеть тебя.

Я могла все развалить! Опять…

Почему так хрупка любовь? Почему так тонки ее крылья? Словно легкие бумажные листки или перышки новорожденного птенчика.

Он улыбнулся. Прощающе. Понимающе.

- Мы найдем компромисс. Я не могу представить жизнь без тебя,- прошептал он.

- Я тоже,- вздохнула я, и тут в голове сверкнула мысль.- А что если с тобой ходить по мирам? - робко предложила я.

- Я буду твоим телохранителем,- он рассмеялся.

Его смех был чем-то необыкновенным. Чарующим и ясным. На его щеках выступали ямочки, и взгляд становился шаловливым, как у напроказившего ребенка.

- Ну, пойдем,- я взяла его широкую, теплую ладонь в свою.

- Смотри-ка, - Алан показал на большой дом, чуть впереди, на вывеске которого было написано: "Лоуринская гостиница" и нарисованы крупные цветы водяных лилий. Они сияли в сумеречном, вечернем свете ослепительной белизной. Наверняка магия.

Алан открыл дверь, пропустил меня вперед, и мы прошли прямо к стойке, пробираясь меж пьяными и ужинающими посетителями и задыхаясь в клубах табачного дыма.

- Две комнаты! - Алан выудил серебряную монету из кармана и бросил на стойку, - И ужин в комнату.

Рослый, бородатый трактирщик сказал:

 - К сожалению, лишь одна осталась,- и, улыбаясь, предложил,- но мы можем кого-нибудь выгнать. За дополнительную плату - И его глаза корыстно блестели, пока толстые пальцы сгребали деньги.