Бредущая по мирам

Глава четвертая. Дневник

Мы вошли в клуб. Снаружи здание было серо и неприглядно, а внутри: роскошный паркет, столики из материала, похожего на пластмассу – гладкого и светлого, сцена, задрапированная бархатными занавесями. Позже я узнала, что все здесь не настоящее. Разработки ученых, позволили им добывать нужное сырье на других планетах, или же еще один путь преобразовывать его из полезных ископаемых.

Мы сели за столик и заказали парочку местных кушаний.

- Возьми гавриоле, - посоветовал он мне.

- А что это?- полюбопытствовала я.

Он откинулся на спинку стула:

- Лучше не знать, но это, по крайней мере, съедобно,- ни тени улыбки в голосе.

- Ясно,- протянула я,- может лучше вообще ничего не есть?

- Помрешь с голоду,- пошутил он. Только шутка вышла уж очень натянутая.

Вскоре принесли заказ. Я поковыряла вилкой нечто похожее на  мясо.

Попробовала. Похоже на траву и морскую капусту, приправленную специями.

- Послушай, сейчас она будет петь,- сказал мне Алан. В его голосе было трепещущее благоговение.

Он указал на девушку, подымающуюся на сцену.

Девушка была тонкой и хрупкой, точно осинка. На ней было простое светлое платье. Она улыбалась застенчиво и немного испуганно. На лице девушки не было и следа косметики. Оно сияло радостью, умытое росой творчества.

Она вышла чуть вперед и начала петь. Ей аккомпанировал музыкант на музыкальном инструменте, которого я никогда не видела раньше. Он больше был похож на компьютер. Ни клавиш, ни струн, лишь плоская поверхность.

- Хендел,- Алан увидел, на что я смотрю и назвал инструмент.

Краски поблекли, едва она начала. Я безудержно провалилась в мир музыки, хватаясь за нее с последней надеждой и не вникая в слова.

Цветущий луг окутывал тайной. Я шла, и цветы устилали мне путь. Я шла сквозь ночь. И звезды рушились под мои ноги пенистой волной.

И мне навстречу шел тот, чьё лицо я увидела недавно и  не забуду уже никогда.

Мы встретились и звезды закружились в  безумном водовороте. И его лицо светилось, как на иконе, и небо отражалось в глазах.

Он протянул мне руку.

Музыка оборвалась, подобно тонкой нитке, дрогнув на последнем аккорде и тихое, нежное сопрано певицы сорвалось в ответ.

Ее невидящие глаза проснулись, разбуженные громом аплодисментов. Она поклонилась, широко улыбаясь, и сошла со сцены.

- Я так люблю эту песню,- признался мне Алан.

Я кивнула в знак того, что я с ним заодно. Волшебство еще не развеялось до конца.

- А как ее зовут,- спросила я.

- Кэтис,- ответил Алан, улыбаясь мне с нежностью.

- А фамилия?

- Просто Кэтис в музыкальных кругах.

В этот момент она подошла к нам с блуждающей, неуверенной и блаженной улыбкой.

Она поцеловала Алана в щеку:

- Здравствуй, Ал! – и села с нами.

Словно огромный кулак сжался у меня внутри.

Я опустила голову и пробормотала:

- Здрасте…

А затем вспомнила папу. Я – его дочь. Я смело поглядела в карие глаза соперницы.

- Привет. А ты кто?

- Всего лишь…- начала я, но Алан перебил меня:

- Это Мери, моя новая, хорошая знакомая,- мне захотелось пнуть его под столом, но я удержалась от этого и отвернулась.

Они принялись непринужденно болтать, а я сидела и чувствовала себя, как и в большинстве компаний чужой.

Наконец, устав от ревности и тоски, я встала из-за стола и обратилась к Алану:

- Я пойду подышу воздухом.

- Ладно,- он даже не посмотрел на меня и раскаленное клеймо в груди запульсировало, взорвавшись болью.

Я вышла в серебристый вечер. Я села на крыльцо. Мне было плевать, что платье запачкается. Нельзя ненавидеть сильней, чем я ненавидела его. И любить тоже.

Что делать, если любовь - проклятие?

Боль взрывала меня, но слез (как странно!) не было.

Я не знаю, сколько я просидела так, скорчившись, и обняв колени руками.

Сзади хлопнула дверь. Кто-то дотронулся до моего плеча и знакомый, встревоженный голос спросил:

- Мери, Мери, что с тобой? – его лицо - такое доброе и заботливое было обращено ко мне.

Терпеть не могу благородных мерзавцев.

Я холодно ответила, сверкнув глазами:

- Ничего.

Он  очень удивился и сказал:

- Ты зря так со мной.