Бронзовый гость

Бронзовый гость

Вождь народов задумчиво смотрел вдаль: между облупленных многоэтажек, поверх дороги и проводов. Серое бронзовое лицо торжественно и хмуро, похоже, его не волновали ни разбитый асфальт, ни тускло поблёскивающие под серыми тучами стёклышки разбитых пивных бутылок. Всё было так же, как и всегда, когда школьник смотрел на него, кроме одного — памятник стоял не на своём привычном месте, а на краю площади, в метре от бордюра. Антон оглянулся на постамент — пусто. Кто бы мог переставить статую? И тут Ленин сделал нечто уж совсем неожиданное — он двинулся.

      Внезапно мальчик понял, что оказался во сне. Это было удивительно, ведь он был уверен, что не спит. Ленин протянул руку и выкрутил лампочку неспешным плавным движением — фонарь находился как раз примерно на уровне его головы. И съел.

      Шумели проезжающие машины, но никто не обращал внимания на причуды вождя. Мальчик поставил портфель на асфальт, готовый наблюдать за чудесами дальше, но тут Ильич его разочаровал. Съев лампочку, он замер на долгую минуту, превратившуюся в две, потом в пять... Мимо пролетела ворона, осенний холодок пробирал, а больше ничего не происходило. Антон подумал о том, что опоздает в школу, если задержится ещё, но памятник был глух к его немым мольбам. Осуждающе вздохнув, школьник поднял портфель. 
 

***

      В следующий раз памятник повёл себя странно спустя несколько дней. Ночью шёл дождь, и утром школьник брёл по туманному, холодному и мокрому городу. Ветра не было, деревья тёмными грудами застыли у дороги. Неубранные листья валялись блёклыми разлетевшимися кучками. Густой туман восхищал Антона, как хитрый фокус. Дома и деревья выцветали и пропадали в сером тумане, а потом постепенно проявлялись впереди. Под ногами всё уже было вещественным и твёрдым — мокрые холодные листья, мокрые холодные камни гравия и прохудившийся асфальт на краю площади.

      Одна из туманных фигур была не на месте — прямо на пути. Может, это машина? По форме она больше напоминала гигантскую человеческую фигуру. Фигура двинулась, и мальчик понял, что это Ленин. Бронзовый истукан сидел прямо на земле, растопырив ноги и разрывая руками асфальт в луже. Сжал хрустнувшее крошево в ладони и поднял к лицу, а грязная вода текла по рукаву, и падали камни. 

      Статуя запихнула массу в рот. Антон и не заметил, как подошёл так близко, что мог бы докинуть до взбесившегося памятника портфелем. Он замер.

      Ленин повернул к нему лицо. Даже сидя, он был немного выше. Он ничего не сказал, но школьнику стало не по себе. Он боком обошел его, стараясь не поворачиваться спиной, а когда отвернулся, то услышал плеск — это тяжёлая рука упала в воду. Несмотря на холод, мальчик чувствовал, что вспотел. Отметил, как стучит сердце и вдохнул запах травы, выхлопов и пока ещё слабый — тухлятины от дохлого кота на обочине. Сзади ни звука. Обернулся — памятник смотрел ему вслед. Больше Антон не оборачивался до самой школы, уговаривая себя, что бежать было бы слишком страшно.
 

***

      Тусклый жёлтый свет лампочек в круглых дымчатых плафонах смешивался с тусклым серым светом из окна и падал на тетрадь в клеточку. Что там было написано, Антон не очень понимал и не стремился к этому. Между листами лежала четвертушка бумаги для принтера, и он выводил на ней большой анимешный глаз. С сожалением отметил, что лицо опять поплыло, сложил и засунул в карман, а из портфеля достал новый. Листочков, порванных на четвертинки, у него было много.

      Антон не очень хорошо рисовал и знал это. Сегодня даже хуже обычного, потому что сосредоточиться на бесстрашном самурае и его прекрасной спутнице не удавалось. Вчера воин прорубался сквозь Матрицу, орудуя катаной так, что программы разлетались, а сегодня замер с пустым взглядом. Антон знал, что оживить его может только внимание. Однако мысли были далеко, на площади, витали вокруг призрака коммунизма. Что это было? Галлюцинации? Сон? Безумие? 

      Усилием воли Антон заставил героя двигаться, но пока без души. Это ничего. Он был готов потратить время и эмоции на это, потому что, сошёл он с ума или нет, жить иначе не сможет. Эти истории — всё, что у него есть. Из-под ручки опять появился глаз — печальный и решительный.
 

***

      Мальчик вспомнил о том, что хотел пойти другой дорогой уже на площади — замечтался. Но Ленина на месте не оказалось. Солнце, прорвавшееся сквозь завесу облаков, осветило верхушку пустого постамента. Опять пустой, будто так и надо. Лишь асфальт после дождя расползся дырами, а лампочка в фонаре не горела. Остальные уже зажглись, бледные на фоне вечернего неба. Холодный ветерок шевелил волосы и забирался в рукава, и мальчик поспешил домой, хрустя подошвами по непросохшей дороге. Ему было бы спокойнее знать, что бродячий памятник где-то в определенном месте. Так и кажется, что он свернулся калачиком и прячется во дворе какого-нибудь дома... 
 

***

      Ветер разогнал тучи, и небо стало синим и холодным. Антон смотрел на него, пытаясь сравнить с летним. Вроде бы стало темнее... А может, дело было в прохладном воздухе, из-за чего солнце казалось тёплым и ласковым.

      Мальчик удобнее перехватил пакеты, ожидая, пока мама переложит их в сумки. Тополя у дороги нежились под ветром и, когда машин становилось поменьше, было слышно, как они печально шелестят. Слева что-то грохнуло, довольно близко. На парковке. Взбесившийся великан, как ребёнок, топтал машину, высоко поднимая ногу в бронзовой штанине, и махал руками для равновесия.

— Антон?

      На секунду отведённый взгляд, и машина цела, а полный мужик внутри безуспешно пытается её завести. Не заведётся, понял мальчик.

      Памятник опять замер, повернув к нему лицо. А потом медленно указал на него пальцем. Люди вокруг шли, как будто ничего не случилось — они не видели.

— Антон!

      Ленин исчез. Холодный осенний ветер заставил поёжиться.