Будь моей Снегурочкой

5

Эпилог

     Я словно качалась на волнах. Казалось, что весь мир вокруг плывет, а я плыву вместе с ним, утопая в теплом мареве. Просыпаться не хотелось совсем. Наверное, я все-таки замерзла, раз кажется, что жарко, как у печки. А может быть, наоборот, заболела и температура настолько высока, что уже не морозит. Сгораю. Сгораю, чтобы никогда уже не взглянуть на солнце, не обнять Мороза.

– Василисушка, ты как? – раздался рядом шепот Деда Мороза. Ну, правильно, вот и глюки уже пришли. Помирать, значица, скоро. – Василиса, у тебя ресницы вздрагивают. Открывай давай очи свои ясные да переставай меня пугать. И так уже страху натерпелся, когда тебя рядом нашел – всю в крови измазанную да холодную, словно ледышку.

     Чужие губы показались невыносимо горячими. Они вначале коснулись кончика носа, а потом – словно не удержавшись – легонько прошлись по моим губам. Тут-то я глаза и открыла.

– Живой! – просипела, прокаркала.

     Горло нестерпимо болело, будто пленкой покрылось, а легкие хрипели, булькали. Вот точно заболела. Как есть заболела!

     Не могла пошевелить ни руками, ни ногами. То ли оттого, что Мороз меня в обе шубы закутал – и в свою, и в мою, – то ли от слабости, что по телу разливалась. Сам Мороз был только в штанах да в валенках и спешно шел через лес, направляясь к избушке. Она уже виднелась вдалеке.

– Ты как же раздетый? – и не слышно было голоса моего, но мужчина расслышал, крепче меня обняв.

– А мне не холодно, свет мой. Одежда пропала, потому как, когда я оборачиваюсь, на мне каждый раз только валенки, штаны да шуба с шапкой остаются. Вот такое колдовство ведьмино, от которого ты, кстати, меня избавила, – поцеловал он меня еще раз. – Больше псом мне не быть.

– Значит, не приснилось… Так холодно же.

– Меня любовь твоя греет, Снегурочка моя, а ты вот заболела. Сейчас тебя тоже любовью лечить будем и самыми лучшими средствами. Только доставку из аптеки закажем…

     Аптека… Слово-то какое! Иноземное, странное, слух режет. А и хорошее слово, потому что Мороз верит в его полезность.

– Ну, вот мы и дома, милая.

     Дома… В избушке промозгло и сыро, да меня шубы греют. Так греют, что задыхаться начинаю. И снова страшно. Умру ведь, как пить дать умру, а что с королевством делать? Кто его обратно завоюет да мужа моего сатрапа в Сибирь сошлёт? Мороз сможет, конечно, он всё может. Но мне так хочется вместе с ним… Навсегда… На троне сидеть и править честно и справедливо… С чёрной собакой…

     Мысли путались, догоняя друг дружку и перегоняя, скакали, будто в салочки играли, как я в детстве с друзьями-подружками. Спервоначалу пыталась их унять, разложить по полочкам и обдумать каждую в отдельности, а потом бросила это дурное занятие и поплыла по течению жаркой огненной реки болезни. И мотало меня от берега к берегу, швыряло безжалостно, обжигало, а потом морозило белыми льдами. А я стонала только, не в силах кричать и плакать…

     И в один прекрасный миг всё прекратилось.

     Я просто открыла глаза и увидела над собой бревенчатый потолок избушки, пучки трав, развешанные по стенам, сизый пар, который вкусно пах. Повернула голову, чтобы разглядеть, что творится, да приметила Мороза, который возился у печки, насвистывая незатейливую мелодию себе под нос. Хотела позвать, да голоса не осталось, только сипло протянула:

– О-ос…

     Он обернулся, и улыбка осветила его выбритое лицо. Усики с бородкой окружали смеющийся рот, а мне так непривычно было это видеть, что я зажмурилась даже, наверное, надеясь, что открою глаза – и будет прежний Мороз. Но он не поменялся, не исчез, не превратился в собаку. Значит, я не брежу, а суженый мой, любимый мужчина, и правда готовит что-то в печи.

– Снегурка моя! Наконец-то ты очнулась!

     Присев рядом, он накрыл ладонью мою щёку, погладил ласково, наклонился ниже:

– Милая, ты меня напугала. Но теперь всё позади! Слава антибиотикам и умному доктору Флемингу!

– Е-о? – просипела я, а Мороз интуитивно понял:

– Ничего, Василисушка, ничего. Я расскажу тебе о моём мире, погоди. Хочешь бульончику? После болезни бульончик куриный – самое то.

    Я хотела. Правда, понятия не имела, что такое бульончик, но раз куриный – хотела. Поскольку говорить ещё не могла, то выразила это желание кивком.

     Любимый метнулся к печи, притащил плошку и ложку, накрыл полотенечком мою грудь и скомандовал:

– Открывай рот!

     Я хотела было смутиться, мол, не должен мужик бабу кормить, а потом опомнилась. Ведь всё от любви! Да и слабость в руках ещё большая. Потому послушно потянулась губами к ложке. Так Мороз кормил меня да рассказывал, как обещал.

– ...А машины работают, Василисушка, на бензине. Ну, или на дизеле, конечно, однако бензин лучше. Во-первых, мощность мотора. Не может дизель так летать, как бензинец. Хотя жрёт многовато на сто километров, да с этим можно смириться. Во-вторых, что немаловажно, не так загрязняет воздух. Опять же, техконтроль пройти легче – выбросы Цэ-О-Два гораздо меньше у бензина…

– Ничего не понимаю… – облизнула я с губ вкусный супчик.

– Неважно. Я всё тебе объясню и покажу! Ты у меня ещё машину водить научишься!

– Куда водить?

– Куда хочешь! – рассмеялся Мороз. – А какая у меня дома газовая плита! Шесть конфорок, две духовки, таймер со звуковым сигналом… Печка рядом не стояла!