Будь моим палачом

Глава 40

Следующие две недели доселе живший беззаботно, принц превратился в глаза и уши. Он денно и нощно наблюдал за своим отцом, оснастив его покои, кабинет и даже одежду множеством подслушивающих устройств. Амадей оказался прав – король и впрямь не собирался отпускать его в межзвездную экспедицию, несмотря на свои заверения в обратном. Как оказалось, у него даже был готов план психической реабилитации наследника после того, как тот поймет, что побывать в космосе при жизни отца ему не суждено.

            Разоблачив своего родителя, Оберон, несмотря на клокотавшее внутри холодное бешенство, не стал закатывать истерик. Ни словом, ни взглядом не дал отцу понять, что догадывается о его планах. Просто тихо возненавидел его и навсегда выбросил из своего сердца, а потом стал играть предложенную ему другом роль восторженного новообращенного.

            Начал он с визита к родителям Дарси. Проявив вежливый интерес к их религиозным убеждениям, принц моментально завоевал сердца этой четы и вскоре стал довольно хорошо разбираться в их вероучении. Каждый вечер он с воодушевлением рассказывал отцу, как чудесно провел день и сколько новых крупиц истины открыли ему его новые наставники.

            Король не знал, что и делать: либо спешно вытаскивать сына из секты, пока та не затянула его окончательно, либо оставить на время все, как есть, ведь его мальчик с каждым днем все меньше говорил о полете к звездам. Глядишь, так и вовсе передумает лететь на Эллиум, что избавит их обоих от тяжелейшего конфликта.

            Пока отец пребывал в иллюзиях, Оберон играл свою роль с расчетливостью опытного игрока в покер. Постепенно задуривая родителю голову небылицами о своем новом мироощущении, он тщательно скрывал свои истинные мысли и намерения.

            Эта игра давалась ему очень легко. Безусловно, она была не идеальна, но все мелкие недочеты с лихвой компенсировались вежливой отстраненностью, с которой принц теперь относился к отцу.

            Король чувствовал в сыне сильную перемену, но, не догадываясь, что сам стал ее причиной, списывал все на влияние секты. Это его пугало. Иногда он подумывал о том, чтобы запретить Оберону общаться с родителями Дарси и их друзьями, которые теперь почти ежедневно таскали наследника на свои собрания, но каждый раз решал, что еще не время. Он успеет сделать это после того, как «Мечта» отправится к Эллиуму.

            Через месяц принц сделал вид, будто совершенно потерял интерес к грядущей экспедиции и часами просиживал в одиночестве. Обеспокоенному отцу он говорил, что уединение нужно ему для размышлений, а сам просто скрывал прорывавшееся изнутри нетерпение. Боялся, что оно хлынет из него мощным потоком радости и воодушевления в самый неподходящий момент и выдаст его. Чтобы этого не случилось, принц закрывался у себя в покоях и упоенно проходил на компьютере космические квесты, думая о том, насколько далекими окажутся они от реальности.

За две недели до полета Оберон отправился в путешествие по местам силы, о великой мощи которых разглагольствовал всю последнюю декаду, в первый раз без Амадея. В тот день король совершенно успокоился насчет полета и всерьез обеспокоился душевным здоровьем зазомбированного, как он думал, сына. Поэтому для него стало большим ударом, когда накануне взлета принц взял командование кораблем на себя на основании выданного ему отцом два месяца назад документа.

Узнав, что наследник перехитрил его, старший Астарот отправил на борт «Мечты» отряд гвардейцев, дабы вернуть своего жаждущего космических приключений ребенка в лоно семьи. Однако, прочно обосновавшийся в рубке управления Оберон попросту не разрешил капитану впустить их на борт. Пообещав отцу постараться вернуться не позже, чем через два года, он отдал приказ стартовать.

***

            До выхода из гиперпространства остались считанные секунды. Пристегнутый ремнями безопасности экипаж, затаив дыхание, ждал гибели или чуда. Никто не знал, что произойдет в следующую секунду, и от этого было жутко и сладко одновременно. Монотонный механический голос закончил обратный отсчет, и корабль сильно тряхнуло. Сидевший рядом с капитаном Оберон инстинктивно вцепился в поручни противоперегрузочного кресла. Беспросветная тьма за обзорным экраном полыхнула ярким светом, и он со страхом зажмурился. Сперва он принял эту сопровождаемую толчком вспышку за взрыв, но через несколько секунд открыл глаза и понял, что чудо свершилось: прямо перед кораблем в дымке золотисто-сиреневого тумана была завораживающей красоты планета.

            Принц ахнул и подался вперед, ближе к экрану, но ремни удержали его на месте. И весьма вовремя. Корабль стал сбрасывать скорость, и если бы Астарот был не пристегнут, то уже летел бы головой вперед прямиком в создававший иллюзию огромного окна экран.

            Спустя двадцать минут томительного ожидания торможение закончилось, и звездолет завис над планетой. Ремни отстегнулись сами собой, и тот же автоматический голос сообщил, что экипаж может покинуть свои кресла.

            Принц на дрожащих от волнения ногах подошел к экрану и едва дыша коснулся его кончиками пальцев.

            — Это и есть Эллиум? – благоговейно прошептал он.