Бункер

(1) Под 60 километрами земли

– Планета больше не пригодна для жизни.

Я навсегда запомню вой сирены, раздавшейся в три ночи. В голове еще всплывают картины того часа. Соседи в спешке выбегают из домов, держа на руках маленьких детей. Дети же постарше еле успевают бежать за родителями, пытаются не потеряться. Везде слышен плач, крики, сонные вопросы: "что происходит?". Сверху слышен гул вертолетов. Подъезжали автобусы, из газелей раздавали противогазы, чтоб как-то защитить дыхательные проходы от радиации. Я еле поспевала за Вильямом, моим старшим братом, единственным членом моей семьи. Я тогда не знала этого, я думала, что утром папа приедет с войны, что наконец солнце мирно встанет над головой. Мне было семь и я не думала о том, что папа может не приехать, что и случилось. Вильям тянул меня за руку. Я бежала за ним как могла, спотыкаясь об чужие ноги. В давке многим становилось плохо, кто-то просто терял сознание. Всем было плевать по чьему телу они идут, главное не оказаться на их месте. Это напоминало зомби-апокалипсис, но что происходило на самом деле было хуже чудиков, жрущих мозги. Это была радиация.

Ситуация походила на двадцать шестое апреля тысяча девятьсот восемьдесят шестого, когда Чернобыльская АЭС взорвалась, рассеяв по всей области радиацию, оставив на телах людей многочисленные ожоги и волдыри от превышения эквивалентной дозы; но сейчас радиация прошлась по всей Земле. Миллионы людей погибло. Буквально все заражено и непригодно для употребления. Сейчас мне семнадцать, я сижу с Вильямом внизу, глубоко под землей, в Бункере. Каждая страна выделила по одному, а в весьма крупных странах по два или даже три убежища, в каждом из которых вмещается по три тысячи человек. Итого в мире выжило меньше миллиона человек. Количество людей сократилось на семь миллиардов. Тот факт, что в этом почти миллионном списке выживших есть наши имена, поражает. В первую очередь в Бункер брали докторов и инженеров, потом подростков до двадцати пяти лет. Мой брат инженер, и наверное это и сыграло на то, что я сейчас дышу.

Здесь, в Бункере, строгий режим.

08:00 – каждый обязан открыть глаза, а в этом нам помогает общий будильник. Каждый день в это время начинает выть сирена, и все без исключений просыпаются.

08:00-08:30 –  в это время нам дают возможность сходить в душ, сделать разминку, умыться, одеться и т.п.

8:30 –  все должны подойти в столовую, где нам дают не совсем уж вкусную и полезную пищу. Для поддержания тонуса нам дают ложку мелконарезанной петрушки.

9:00 – проходит распределение обязанностей на сегодня. У каждого из трех тысяч есть номер, и на общем собрании на огромной доске выдают номер и напротив обязанность. Вчера я была назначена в сад. Это самая лучшая обязанность в Бункере, ведь в саду людей толком нет, и ты тихо ухаживаешь за растениями. У некоторых, например у моего брата, обязанности постоянные. Вильям всегда сидит в своем рабочем кабинете, и раздает обязанности пришедшим. Все это делается для того, чтоб все мы овладели всеми обязанностями и везде смогли бы проявить себя.

14:00 – обеденный перерыв. Нам выдают час, а некоторым полчаса на употребление пищи, после все обязаны вернуться на работу.

18:00 – дневная смена заканчивается и все уходят в свои "квартиры". Но отдельные люди, которых мы называем ночниками, только выходят на свои работы. У ночников не проходит распределение, т.к. у всех их есть постоянные обязанности.

И так день за днем. Так я начала жить с тринадцати лет. До тринадцати дети ходят в подобие школ, где им рассказывают историю Великой атомной войны, которая и загнала нас сюда. Некоторым детям было около года на момент войны, и они не помнят вида солнца. А есть те, кто уже родился здесь, в этой жестяной банке.

Я не помню многого, что было наверху. Воспоминания, как сон, сон, что я вновь вдохнула свежий воздух, что вновь увидела солнце, что вновь я обняла папу и поцеловала его в щеку. Эта чертова война погубила всю мою жизнь.

Меня зовут Эрика Пейдж. На данный момент мне семнадцать и я пережила атомную войну. Сейчас я нахожусь в Бункере номер 32, под шестьюдесятью километрами земли, зараженной радиацией. И я хочу вновь увидеть солнце.