бунт

бунт

У меня есть добрый давнишний друг Валентин Егорыч. Живет на краю маленькой деревушки в дремучем лесу Приморского края. Всю свою жизнь он был связан с этим лесом - охотился, собирал грибы и ягоды, заготавливал целебные травы и коренья. Под старость остался в избе один - дети обзавелись собственными семьями и разъехались по большим городам. Супруга от тяжелой неизлечимой болезни скончалась несколько лет назад. Хозяйство держал небольшое - поросенок, куры с утками, собака с котом, несколько яблонь и грядок с овощами. Несмотря на пожилой возраст, ежедневно по несколько часов проводил в лесу, без этого день ему казался прожитым зря.

Я дважды был у него в гостях по три-четыре дня. Последние годы лишь созванивались. Вчера он совсем неожиданно позвонил в начале ночи по нашему среднеевропейскому времени и уже в конце ночи по их, дальневосточному. Этот звонок не столько обрадовал меня, сколько удивил и озадачил. Пропуская традиционные приветствия и вопросы о здоровье, житии-бытии, основную часть его продолжительного монолога постараюсь передать если не дословно, то максимально близко к оригиналу.

С утра этого дня Валентин наработался больше обычного. И в лес за хворостом сходил, и у живности в сарае почистил, и на грядках покопался. За пару часов до обеда зашел в избу попить холодненькой водички. Напившись, прилег на топчан отдохнуть несколько минут. От усталости начал дремать. Сквозь легкую дрему услышал, как на подворье прилетела крикливая подружка- лесная сорока, названная им Белобочкой. Еще в последний мой приезд к нему, Валентин с нескрываемой гордостью и радостью демонстрировал, как он общается с этой умной лесной птицей. Всю двухчасовую дорогу на Большую поляну Белобочка сопровождала нас громким стрекотанием и короткими перелетами с дерева на дерево то справа, то слева по ходу движения. Уже на поляне Валентин ошарашил меня новостью о том, что Белобочка рассказала ему о вчерашней встрече с браконьерами и предлагает показать нам результат их преступного промысла. Я знал о неординарных природоведческих талантах своего друга, тем не менее его ссылку на такого необычного информатора посчитал шутливой данью традиционным русским сказкам и былинам. А когда он предложил «прогуляться» еще около трех километров по трудно проходимой чаще леса, согласился только из-за правил гостеприимства и огромного уважения к принимавшей меня стороне. С упорством скептика молча считал шаги для контроля пройденного расстояния. Действительно, примерно через три километра пути Белобочка привела нас к свежим останкам крупного лося. Любая охота в эту пору года в лесу была запрещена.

В этот раз сорока не казалась такой встревоженной. Она коротко поприветствовала и пообщалась на своем птичьем языке с курами и утками, не стыдясь и не боясь продегустировала остатки корма в их лотках и корытах, предусмотрительно замолкла планируя мимо собачьей конуры на ветку раскидистой березы напротив кухонного окна. И лишь после этого, обращаясь уже не только к своим пернатым сородичам, застрекотала в полную силу своего сорочьего голоса.

По признанию Валентина, первые фразы ее обращения он толком не внял, посчитав, что они адресованы не ему и касаются исключительно представителей лесной флоры и фауны. Белобочка мелкой дробью стрекотала о каком-то митинге Зеленого Мира на уже упомянутой Большой поляне. Прислушавшись, заинтересовался, но все равно решил не вставать, а послушать её лежа на топчане с закрытыми глазами. В лесу я не раз видел, как мой друг останавливался рядом с мощными стволами вековых деревьев и не меньше минуты стоял неподвижно, плотно сомкнув веки и положив на шершавую кору обе свои ладони. На мои удивленные вопросы долго отшучивался и только потом уже объяснил, что так он общается не только с этими исполинами, но и со всем лесом. С закрытыми глазами, оказывается, ему было не только лучше слышно, но и лучше видно все, что происходит в округе. Стволы и кроны высоких деревьев- своеобразные дальнобойные приемо-передающие устройства, позволяющие всем растениям общаться между собой по всей планете. На более коротких расстояниях аналогичная связь осуществляется путем непосредственного контакта корневых систем.

И правда, с закрытыми глазами Егорычу стало не только лучше слышно, но и прекрасно видно все, что в этот момент происходило на Большой поляне. В очередной раз он убедился, что лесная связь работает безупречно, а сидящая на ветке березы Белобочка своим стрекотанием в этой системе выполняет лишь скромную роль своеобразного мобильного ретранслятора.

Исполнявший почетную функцию координатора протестного митинга многовековой Дуб В Три Обхвата, призвав зеленую публику к тишине и порядку, предоставил слово Грибам. Солидный Боровик, расположившийся на самом краю поляны, приятным тенором поддержал выступавших перед ним Хвойных: «Мы тоже за то, чтобы объявить войну человечеству! Люди стали врагами всего живого на планете и дальнейшее совместное проживание с ними в ареалах нашего обитания становится невозможным. Выхлопные газы, токсичные отходы заводов и фабрик, мусорные полигоны сделали ядовитыми и непригодными к употреблению даже самых съедобных из нас. Пенициллиновая группа из-за бесконтрольного и неразумного применения антибиотиков уже почти полностью утратила почетный статус спасителя человечества. Лишь безмозглые токсикоманы из года в год повышают спрос на мухоморы! С помощью Черной Плесени создано новое оружие массового поражения, позволяющее нам за год оккупировать все жилища человеческой популяции, а через 3-4 года переработать всю ее в полезные органические удобрения. Даешь войну!» Даешь войну, даешь войну! многоголосым эхом откликнулись грибы всех сортов и видов из-под кустов, старых пней и стволов поваленных деревьев. Удаляясь и затихая, это эхо медленно угасало в чаще подлеска, а навстречу ему, по самым верхушкам крон, уже пробивался к поляне высокий и слегка визгливый голос Мачтовой Сосны

-люди перестали строить большие парусники и высокие деревянные здания. Наша правильная, стройная красота, надежность и прочность им больше не нужны. Даже мебель они предпочитают делать из металла, стекла и пластика. Всех нас ждет горькая участь - заканчивать свою жизнь в виде бумаги или дров! Я - гуманистка, мне жалко убивать людей. Нужно заставить их вернуться к прежней, естественной жизни! Со всех сторон послышались неодобрительные возгласы, обвинения в мягкотелом либерализме и нерешительности. Этот зеленый шум заглушил не только последующие слова Мачтовой, но и сделал едва слышимыми настойчивые призывы к тишине и спокойствию, многократно прозвучавшие из густой кроны координатора митинга. Он громко и сердито зашелестел листвой.