Бунтуй

Донорская подпитка

— Драсьте-драсьте, — суетливо потряхивая головой, приветствовал вошедшего мистер Твик.

В приёмной слабо пахло спиртом и хлоркой; оглядывая соседа, он быстрым движением поднёс к лицу платок, смоченный мятной водой. Сосед, рыжеволосый великан в неглаженой рубашке, покосился на платок с лёгкой завистью.

Акт от 15:25 закончился только что, в процедурной убирались. До назначенного времени оставалось три минуты, которые следовало чем-то занять. Мистер Твик никогда не тратил время даром: как конспектор общественной жизни и вообще творческий человек, он полагал полезным любое случайное впечатление.

— Драсьте, — повторил он, желая завязать знакомство.

— Добрый день, — скованно поздоровался великан и представился: — Юманз.

— Твик. В первый раз? — кивая на дверь с табличкой «Отсек №12. Донорская подпитка», спросил он.

— Угадали, — нервно ответил Юманз, принимаясь щёлкать пряжкой потрёпанного рюкзака.

— Ну, не волнуйтесь, юноша, не волнуйтесь, — покровительственно заявил Твик. — Поверьте старику, три акта за плечами. Первый совершил в сорок два, затем в пятьдесят три, в шестьдесят. Вы же знаете, с каждым разом подпитка истощается всё быстрее, быстрее... Однако, — Твик поднял вверх указательный палец, — всех доноров оплатил самолично!

Юманз никак не отреагировал, продолжая противно щёлкать пластмассовой пряжкой. Пересиливая раздражение, Твик продолжил:

— Это ничуть не больно, даже в первый раз. Вас грамотно усыпят, а потом чик, и…

— Пожалуйста, не нужно, — скривился Юманз.

— Вы не сторонник процедуры? — удивлённо сощурился Твик. — Что ж, право ваше… Но отрицать эффективность, раз уж пришли, вы, конечно, не станете… Вы, кстати, рановато — вам не дашь и тридцати, мало кто инициирует подпитку в этом возра...

— Болезнь, — односложно перебил мистер Юманз.

— Мм. Как выбирали донора?

— Никак. Его предоставил социальный сектор.

— Ах вот как, — с прохладцей кивнул мистер Твик. — За какие заслуги, если не тайна?

— Ценный научный кадр.

Мистер Твик снова посмотрел на часы. Оставалась минута.

— Надеюсь, ваша ценность для науки действительно велика. Не терплю подлиз, которые продлевают жизнь за государственный счёт… И, знаете, всегда есть какое-то чувство гордости, когда ты сам, сам… Не кто-то смилостивился над тобой, а ты сам выбираешь донора, оплачиваешь подпитку, материалы. Одним словом, берёшь ответственность на свои плечи и...

— Номера пятнадцать-девяносто и тридцать-один-ноль-четыре, в отсек двенадцать!

Мистер Твик значительно хмыкнул, воздел кверху палец и первым вплыл в двенадцатый процедурный отсек. Мистер Юманз, ссутулившись, вошёл следом.

Комната давила полумраком синей плитки, рябила кафельно-шахматным полом и накрахмаленной до голубизны занавеской поперёк помещения.

— Куда же наши доноры подевались? — оглядываясь, озабоченно пробормотал Твик. — Кажется, раньше всегда вызывали парами: донор-пациент...

— Номер пятнадцать-девяносто, за занавеску, — распорядился невидимый голос медсестры-оператора. — Номер тридцать-один-ноль-четыре — на дезинфекцию.

Юманз вздрогнул. Твик склонил голову к плечу и притворно округлил глаза:

— Вот, значит, как… а говорите, ценность для науки. Ну что ж… может быть, когда-нибудь я послужу науке благодаря вашей подпитке…

Юманз достал из бокового кармашка смятый клочок, расправил и уставился на цифру. Поднял глаза и тихо произнёс:

— Но номер пятнадцать-девяносто — это я.

— Перед смертью, юноша, не надышишься, не нашутишься. Это образчик плохого юмора, — наставительно обронил Твик, отдёргивая занавеску. Материя собралась в его пальцах некрасивыми морщинами; Твик, насвистывая, протиснулся на вторую половину процедурной. Но Юманз повторил, громче и более настойчиво:

— Вас пригласили на дезинфекцию, мистер Твик. Ваше место — в кресле донора.

— Полно вам, юноша, — отмахнулся Твик, но всё-таки обернулся. Его щёки покраснели, и на лбу выступила крупная испарина. — Какая-то неразбериха. Я оплатил донора, я почётный член комитета!

— Номер тридцать-один-ноль-четыре, на дезинфекцию! — повторил оператор, и Твик дрожащей рукой полез в нагрудный карман. Достал номерок.

— Номер тридцать-один-ноль-четыре…

— Вам туда, — шёпотом произнёс Юманз и, не глядя на своего донора, быстро прошёл за занавеску. Твик огляделся. Отыскав под потолком динамик, крикнул:

— Неразбериха! Я не могу быть донором! Вы напутали. Я всё оплатил! Это молодой человек — донор. Если комитет узнает об этой путанице, вам не поздорови…

***

Процедура не заняла много времени. Юманз вышел из кабинета через пять минут — обновлённый, бодрый, с показателем здоровья близким к восьми: по десятибалльной шкале не так уж плохо.

После спёртого духа клиники свежий воздух был восхитителен. Мистер Юманз дышал полной грудью, наслаждаясь тем, что его больше не мучают головная боль и удушье. На ближайшие годы, до тех пор, пока не потребуется новая донорская подпитка, мир был прекрасен.

Единственное, что омрачало эти минуты, — визгливый высокий крик, всё ещё стоявший в ушах.

«Если комитет узнает об этой путанице, вам не поздорови…»

«А всё-таки ловко я это провернул, — улыбнулся мистер Юманз и упругим шагом двинулся прочь. — Осталось поправить комитетские документы, но это теперь сущие мелочи…»