Буря перемен

Буря перемен

Вокруг была пустота, и однообразный ландшафт из барханов и безжизненных скал лишь подчеркивал уныние, которое поселилось в воздухе. Духи прошлого более не носились над пересохшими водами суетных дней. Глазу не за что было зацепиться в вечном забытье ровных линий безлюдного горизонта. Это было место без слов, потому что бренные знаки обесценило праздное время, а призрачные чувства растворялись в дымке прошлого, выдуманного сумасшедшим писателем давно истлевших страниц.

Она всегда ждала его. Сквозь пески пустыни, сквозь ветер дорог. Она видела его вздохи, она читала его пульс. Его голос будил ее по утрам, мягкая борода щекотала ее губы, тёплое прикосновение его рук заставляло сердце колотиться, как бешеное.

Они всегда были вместе. Его руки не оставляли ее даже ночью. Порой, она не спала и слушала, как он выдыхает теплый воздух и пыталась дышать им, думая, что сможет так проникнуть внутрь него, заглянуть в его сны. Это было единственное место, куда она еще не проникла. «Ты весь мой» - шептала она тогда, будто сумасшедшая,  «ты принадлежишь мне» и следом крепко обнимала его так, что он вздыхал и, сквозь сон, сжимал ее своими руками, от чего ее уносило потоком счастья в мир грез. Там она гуляла по волшебному оазису из цветов и пальм, слышала песни цикад и шум водопада вдали. Вода в тревожном зареве стеклянного озера была прозрачна, отражая ее лицо и голые плечи. Это было так необычно на фоне засушливой и пустынной реальности, что создавало ощущение восхитительной магии. Вскоре, чьи-то нежные руки теплым прикосновением стали ласкать ее силуэт. Она видела две тени, слившиеся в бесконечном танце любви, на островке благоденствия среди дикой безжизненной пустыни.
 

Утром она провожала его вдаль, собирая все, что нужно для вылазки точно по списку. Она целовала его словно в последний раз, и так было всегда. Это было ее заговором, ее амулетом для любимого, который уберегал его от опасностей обреченного мира.

Он неизменно смущался от этого, говоря, какая она глупышка и что он вернётся всего через несколько часов. Она целовала его лоб, губы, его пальцы и обнимала крепко и только потом разрешала уйти.
Он всегда приходил в восемь. Один раз это было, когда он пришёл чуть позже, но это было из-за бури. А сейчас было уже восемь пятнадцать. Старые настольные часы, наверное, единственные на континенте, которые еще показывали никому ненужное время, безостановочно отсчитывали минуты.
Когда она собирала его утром, у нее больше обычного дрогнуло сердце, но она не обратила на это внимание тогда. Теперь она жалела об этом с каждым движением неумолимой стрелки.

От мысли, что он не вернётся, у нее все сжалось в груди. Ее охватило такое отчаяние, что она буквально рухнула на холодный пол и зарыдала. Ее плачущее лицо освещалось большим окном, сквозь которое проникали убегающие ха горизонт лучи вечного солнца пустыни, безжалостного и одинокого.
«Неужели, он попал в беду? Ведь в сотнях миль отсюда нет ни одной живой души!»
Мир вокруг Мии и Джо опустел уже давно. Не было больше кафе, театров, кино и больших торговых центров. На улицах больше не слышался весёлый смех детей, гул толпы и шум машин. Никто никуда не торопился, потому что было уже некуда. Само время остановилось, стрелки часов застыли, потому что их больше незачем было заводить. И некому.
Большинство людей умерло сразу, остальные - в течение нескольких лет после того дня. Лишь единицы выжили. Но их жизнь превратилась в постоянную борьбу со стихией, палящим солнцем, песком и пылью. От кровожадных лучей, которые раньше вдохновляли целые народы поклоняться светилу, было некуда спрятаться. Теперь солнце собирало свой кровавый урожай, испепеляя все живое. Пожары и едкий дым стали спутниками тех, кто еще не отошёл в мир иной.
Лишь самые отчаянные могли сопротивляться, и только тем из них, кто был искренне предан друг другу, могло повести прожить чуть дольше остальных.
Мия и Джо были именно такими везунчиками. Они любили друг друга. Их страсть являлась отрицанием всего того, что творила необузданная природа. Мия любила своего мужчину так, что этому чувству могли позавидовать герои Шекспира, Данте, Толстого. Эта была безграничная любовь, перешедшая в зависимость, потому что она нуждалась в любви Джо, в его одобрении, в его внимании, даже в его упреках, на которые она всегда обижалась, соблазнительно выпячивая губки так, что Джо не мог удержаться, чтобы не обнять ее. Он умел управлять ее эмоциями, а она умела любить.

Один раз он не отреагировал на ее шалости, когда она решила вместо совместного ночного чтения просто лечь спать. Она ждала, что Джо выйдет из себя. Но тот умело отшутился, сказав, что Мия уже стареет и ей нужно ложиться спать пораньше. Он накрыл ее одеялом. И тут Мия не сдержалась и начала смеяться. Он начал ее щекотать, зная, как она боится этого. После короткой и веселой борьбы, в течение которой он умудрился стянуть с нее всю одежду, он принялся разглядывать ее.

-На что ты так смотришь?

 -На твое совершенное тело. Я каждый раз восхищаюсь им. Она расплылась в улыбке и потянула его к себе.

Но зарево агонизирующего солнца перенесло ее в тревожную реальность.
«Уже девять часов, а Джо все нет. Он попал в беду,  в беду, в беду!!» -эти слова носились в ее голове. Она не могла ни о чем другом думать, лишь о том, что ее любимый, возможно, попал в переплет.
Мия хотела пойти на помощь, но помнила их правило: если Джо не вернётся, Миа должна ждать следующего утра и только потом пойти его искать. И сделать это нужно только по заранее оговоренному маршруту, по которому Джо всегда ходил. И обязательно вооружившись и надев маску, масхалат и взяв с собой провиант и воду на 2 дня. Она выучила на зубок это правило, и поклялась Джо соблюдать его строго. Никогда она не подводила его.  Не хотела она этого и сейчас.
В десять часов Миа уже нарезала круги по комнате, останавливаясь каждые 5 минут, чтобы посмотреть в окно. Там ничего не было видно, лишь тонкие очертания пустынного ландшафта.
Собиралась буря. Такое всегда происходило неожиданно. В окно начали биться частицы вездесущего песка. Мысль о буре заронила в ней надежду-возможно, Джо решил переждать непогоду в разбитой машине или развалинах дома. Все лучше, чем быть занесенным каменными песчинками.