Быль о царе горохе и трех богатырях.

Быль о царе горохе и трех богатырях.

Давным — давно жил царь Горох,

он к старости чутка оглох,

да как признать свои грехи,

и, рассудив, что все глухи,

при разговоре наш старик

переходил на жуткий крик.

И следом за царем весь двор -

чуть рты откроют, дикий ор,

Не важно, о каких делах,

хоть о врагах, хоть о гусях,

кричат, как будто их секут

и ноты верхние берут.

А там уж и простой народ

вопил, что черт их разберет.

Простой народ царя любил, а тот горохом всех кормил,

он сам поесть был не дурак -

проснется, посвистит в кулак, и щей гороховых горшок умнет на завтрак,

тут и срок

приходит чуточку вздремнуть,

перед обедом отдохнуть.

Обедал рано царь Горох.

Поел и спать часов до трех,

поспит, опять поест, зевнет, а там и вечер настает,

тут царь, ощупавши живот, шел прогуляться в огород,

чтобы на кухне не гадать, чего на ужин подавать.

Признаться, добрая привычка!

За то и любим старину -

понятно, просто все, как спичка,

и не мешает никому.

Чтоб спать спокойно, у дверей

Горох держал богатырей.

Один Илья крестьянский сын,

шутя меж пальцев гнул алтын,

другой Добрыня, из купцов,

стрелою попадал в кольцо,

ну, и Алеша — удалец,

зазноба девичья, шельмец,

как запоет — и в плачь сердца,

должно быть, тоже был в отца.

Войдут, бывало, помолчат,

и только животы бурчат.

Для мощной силы богатырской

у них был стол не монастырский,

один Илья съедал за раз

быка копченого под квас,

Добрыня мало отставал,

но яства пивом запивал,

Алеша рыбу ел и птиц -

хранил фигуру для девиц,

Но лишь к ночи идти в дозор,

чтоб слух был остр и ясен взор,

чтоб сон охрану не сморил,

и только для поддержки сил

царь им гороховых стручков

отвешивал по пять мешков.

Ходи и лузгай вкруг дворца.

Так наши трое молодца

покои царские хранили.

При их-то богатырской силе,

да по привычке всех кричать,

как было знаки подавать,

когда таишься от врагов?

Умели говорить без слов.

Вот будто треснула земля — то подавал свой знак Илья,

в ответ бренчало мелким градом — Добрыня отвечал: он рядом,

и словно овод прожужжал — Алеши скорый был сигнал.

При этом терем сотрясался,

и с кровель лемех осыпался,

и думалось — пришел конец,

но спал спокойно царь отец.

Под звуки мощной канонады

во снах он принимал парады.

И все соседние народы

не смели даже нос поднять,

они о войнах и походах

не смели подло помышлять,

стыдливо робкие дрожали

и лишь о тишине мечтали.

Вот времена! Но силы той,

когда Горохом всех пугали,

уже не встретишь, измельчали,

и правду сказок переврали

в преданиях старины глухой.

И не ищите здесь подвох,

я, как и все, люблю горох.

...

Народ Гороховой страны

не знал унылой тишины.

Работал, жил легко, под шутки,

довольно острые притом,

не то что мы, ради желудка,

и с вечно сумрачным лицом.

Чуть просыпаясь в день получки.

Так вот, у старого царя

была хорошенькая внучка.

Царь, рано сына потеряв,

носился с ней и потакал

и выдать замуж обещал

за князя славного, и слово

свое он царское давал,

отдать полцарства ей за ради дня такого.

И вот придумал что злодей,

шептун-душнила, казначей,

горох он царский воровал и за море врагам сбывал.

«Женюсь я сам на царской внучке,

ее, лишь только под венец,

навечно в терем, как в ларец,

царя же взять под белы ручки

и спрятать дальше от людей,

куда же деть богатырей ? — сослать на дальнюю заставу!»

И варит для того отраву -

вино хмельное.

Знал злодей, вино сильней богатырей.

Того не думал вор лукавый,

пойдет ли юная княжна,

умна и царственно важна

с прекрасной длинною косою,

как будто вымыта росою

за столь дурного жениха,

что острых шуток не любил,

а только шепотом гноил.

Но ложь, как хвост у петуха,

на время разум отключает,

одних влечет, других пугает,

всегда цветаста и глуха.

...

Мы, господа, живем в эпоху,

когда и мертвый закричит,

без пауз, не давая вздоха,

ложь новостями в мозг тошнит.

Всему, что слышим, веря тупо,

не смеем без подсказок жить,

здесь правда, там, как различить?

А правда там, где есть поступок.

...

Вино богатырям несет и им с поклоном подает.

И говорит:

- Сегодня ночью

назначен счет гороха точный,

так вам не велено его

давать, а вот взамен вино.

Богатыри вина глотнули

и тотчас замертво уснули.

Ночь проплывала над столицей.

Они очнулись, силы нет,

и холод от камней, и свет луны не льет в темницу.

И цепи на руках бренчат,

да мыши по углам пищат.

Алеша слух свой навострил

и речь такую различил.

- В горохе нашем тайна есть, лишь стоит горсточку поесть -

девиц он делает скромнее, приятней взорами, стройнее,

тех, кто печален, позабавит, и юношам ума добавит,

сердитых сделает добрей,

и тех троих богатырей, он силой наделял своей.

Теперь же за царя Гороха

над нами правит казначей,

но нам нет дела до людей,

и хорошо ли это, плохо,

мы будем службу продолжать

и над горохом колдовать.

Ту наш Алеша встрепенулся, на левый бок перевернулся,

скорей ощупал свой подол и три горошины нашел -

они в кармане завалялись и чудом лишь не потерялись.