Быть

Быть

– Странное чувство испытываю, когда смотрю на них. – Шли мы медленно, не торопясь. – Будто бы ни о чем они не волнуются, и не знают они, что значит – переживать, крутиться клубком, да колесом по одному и тому же вечеру, одинокому, монолитному, вечно неприкасаемом никем и ничем. У них есть Они. У них есть Вы. А я один. Я не знаю, как быть. Да и «Быть»... Странное слово. Это ваше «Быть» – какое оно?

– А на что оно похоже, твое-то личное «Быть»?

– Чувство будто бы отсталости, незримости, бессилия: и рук ты не поднимешь, даже если очень и очень этого захочешь. – Я пинал почерневшие листья дуба. – А дождь сверху так и льет, да не пробьет никак макушку твою, уж больно крепкая, для воды-то. Ну, желание умереть, я думаю, против желания жить всегда проигрывает, ибо второе результативно, прекрасно, ведь – живешь, добиваешься, страдаешь, и, в конце концов, просто забываешься, и не помнишь вчерашнюю боль. Она уже перекрыта сегодняшней, свежей, сильной. Все же, я считаю, хорошо, когда юный ум знает, чего он хочет. Тогда никаких проблем с юностью не бывает. Никогда. – И я посмотрел на небо. Тучи скрывали от меня звезды, прятали, будто говоря мне, что не достоин я даже смотреть на них, как прячет при разводе мать свое дитя от отца, что так соскучился по нему. – А если – не знаешь? Если ты – один? Как «Быть»? Что делать? Почему их «Быть» – иное? Почему я закрыт?

– Бросить всё можно в любой момент, только потом вернуть не получится абсолютно ничего, хотя, а что возвращать в этом случае? Что ни говори, а только сам человек в той или иной степени сколачивает свою судьбу, уж не попрешь ты против ветра, да течения, или, небось, лавины жизни. Я тебя знаю, ты не сможешь.

– Но я все равно ничего не вижу впереди, как в тумане, в темноте; а ты сам – слепой до кучи, глухой, но, все еще живой, тянущийся к чему-то, что еле понимаешь. Да и, хочу сказать, если сам сколачивает – значит, в моем гробу не хватает гвоздей.

– Не мне говорить это. Я поэтому о будущем думать и не люблю. Кроме, пожалуй, условно ближайшего.

– А я не могу так. Мне больно не думать. Как в песне – судьба моя – звездный иней. И отсталость не значит умственную, ты ведь не считаешь меня дураком, правда? Отсталость от жизни скорее даже, полную потерю вкуса этой жизни, неохоту гнаться за дичью; я будто бы нахуй поистек всей ментальной кровью, что во мне была, и все свои запасы отдал я земле родной, да людям, что меня тогда истоптали в труху пепельно-солнечную. Я без остатка, над лесом, над рекой. Может, и не видно, но я потихоньку погибаю, и не хочу, чтобы это отрицалось окружающими, от этого мне только больнее и еще хуже, намного, намного невыносимее становится. И к чему они тянут меня за рукав, срывая с меня мою черную шинель, скажи мне? Мне и в ней – холодно от бессмыслицы, от тени, что встала надо мной широким топором, а без нее – ядерная зима.

– Не знаю. Но то, что умираешь – видно.