Бывшие. Врач моего сына

Пролог.

Поджилки трясутся от неуверенности и страха. Как Демид отнесется к этой новости? Что скажет? Будет ли рад? Отменит ли свою поездку? Даже если и не отменит, это всего лишь на год. Я рожу, и он вернется ко мне и малышу. А может, это будет малышка? Не важно, главное, чтобы здоровенький.

Корпус общежития для студентов, отбывающих в “Корпус мира”, встретил меня суетой. Сегодня последний день. Вечером оно опустеет. Все улетят. Комнату Демида нахожу быстро, он собирает вещи.

— Настя? — мужчина удивлен. Ну, правильно. Мы вчера, считай, расстались. Поговорили, все решили. Я не понимала, конечно, зачем нам расставаться. Но так захотел Демид. А сегодня с утра я увидела тест, который купила уже давно, но все не делала. Ждала эти заветные дни. Сама, будучи акушером-гинекологом, я имела проблемы с циклом и потому совершенно не удивилась задержке. Сделала, увидела две полоски и охренела. Если не сказать иначе. Чтобы проверить тест, я понеслась к подружке-узистке, и она подтвердила все. И вот я с результатом УЗИ стою перед Демидом и не знаю, как ему сказать, что он скоро станет папой.

— Ты проводить пришла? — мужчина продолжает собирать вещи. — Не стоило.

— Нет, поговорить, — я отбрасываю все сомнения в сторону. Демид обрадуется, я уверена. И эта мысль придает мне уверенности.

— Мы же вчера все обсудили и сто раз обговорили, — мужчина закатывает глаза. Ощущение, что я навязываюсь. Хотя это он ходил за мной несколько месяцев, только лишь для того, чтобы я согласилась пойти на свидание, а сейчас закатывает глаза. Это все как кирпичики складывается где-то внутри, возводя между нами стену из обиды и недопонимания.

— Тут возникли кое-какие новые обстоятельства, — я смотрю, как Демид отворачивается от меня и с силой запихивает вещи в сумку. Он раздражен.

— Какие еще обстоятельства? — бурчит себе под нос мужчина. — Хотя молчи. Дай угадаю. Ты заболела неизлечимой болезнью и просишь побыть у твоей постели последние денечки. А! Или нет! Ты беременна и просишь не бросать тебя с малышом? Или нет…

— Я беременна, — обрываю его поток предположений. В его исполнении слова о моей беременности и в самом деле выглядели наигранно.

— Настя, ну что ты снова придумываешь? — Демид устало потер лоб.

— Я не придумываю! Я беременна, — я показываю ему результаты УЗИ, но мужчина на них даже не взглянул.

— Оригинально, ничего не скажешь! — Демид демонстративно хлопает в ладоши. — Ты знаешь, тебе не в медицинский надо было идти, а в театральный, — зло бросается обвинениями мужчина.

— Мы можем вместе пойти к врачу, и ты убедишься, — я пытаюсь достучаться до голоса разума Демида. — Такими вещами не шутят.

Мерзкое ощущение оттого, что мне приходится уговаривать и убеждать своего некогда любимого парня, разливается в груди.

— Я никуда с тобой не пойду, — обрывает меня мужчина. — Если тебе нужны деньги, так бы сразу и сказала, — Демид порывисто вытаскивает из сумки портмоне и вынимает всю наличность, что там есть. — Держи, этого должно хватить, — он сует мне пачку денег в руки, а я растерянно смотрю на них, а затем перевожу взгляд на парня.

— На аборт уж точно хватит, — его слова, как пощечина, звенят в ушах. Я так и стою, прижимая к себе деньги, и провожаю взглядом мужчину. Он встречает кого-то из коллег, пожимает руки, смеется. Бросает взгляд за спину, на меня, и отворачивается, словно и не увидел всю боль в моих глазах. Он сейчас убил, уничтожил меня, растоптал. Медленно оседаю на пол, а слезы струятся по щекам.

— Девушка, вам плохо? — ко мне подходит кто-то, что-то спрашивает, а я словно во сне. Я не вижу лиц перед собой, не слышу голосов. Я бреду на негнущихся ногах куда-то вперед. Как я оказалась под кабинетом подруги-узистки, я не помню. Но вот она выходит позвать очередную пациентку к себе и видит меня. Хватает и практически затаскивает в тускло освещенное помещение.

— Ну? Что сказала? — она с беспокойством всматривается в мое лицо. — Что он сказал?

— Дал денег, — я протягиваю ей пачку купюр. Оказывается, я так и шла, прижав к себе эти банкноты.

— Зачем? — она плюхается на свое место.

— На аборт, — слово застревает в горле и прорывает эмоции. Я плачу, захлебываясь в слезах. Юля прижимает меня к себе и гладит по голове и спине в попытке успокоить.

— Ты давай прекращай, тебе нельзя нервничать, — видя, что слезы не заканчиваются, подруга пытается привести меня в чувство. — На, водички попей.

— Что мне делать? — после нескольких глотков мне все же удается немного погасить истерику.

— А есть варианты? — девушка сурово посмотрела на меня. Она-то прекрасно знает о моей проблеме.

— Нет, – и слезы сами потекли потоками.

— Тогда нечего реветь! — командует девушка. — Умываться и бегом на кушетку. Смотреть будем еще раз: не навредила ли ты малышу своими истериками.

Юльке удается меня успокоить, а когда она повернула ко мне монитор аппарата, у меня уже навернулись слезы умиления. У меня будет малыш. Такой маленький, беззащитный и самый любимый карапуз на свете. И плевать, что его папашка оказался болваном и козлиной. Я его буду любить вдвойне сильнее, чтобы он и не почувствовал, что у него нет отца. А я обойдусь и без Демида. Пусть катится в свою Африку, спасает африканских детей. А я спасу нашего малыша и без него.