Cafunе

Cafunе

У восьми миров - восемь наречий. В Мидгарде их - тысячи. Вслушиваясь в Срединный мир впервые, Сигюн почувствовала, как у нее закружилась голова: мелодии чужих языков завораживали, даже если не раскрывали смысла. А она и не пыталась постичь, хотя ванийке достало бы на это сил. Плыла, кружилась в незнакомых звуках, как в волнах: nizhnist', tritherotita, tenderness, komel'ta... Cafuné. Слово, похожее на любовный вздох.

За то время, что они были в разлуке, волосы Локи отросли почти на две ладони. Сигюн всегда нравилось прикасаться к ним, и сейчас густые, тяжелые и темные, как мидгардская ночь, прохладные на ощупь, длинные пряди скользят меж пальцев, ласкают руку, хотя сам Локи не шевельнется. Cafuné... - произносит она беззвучно и улыбается, пока по вискам растекаются влажные дорожки.

***
Им не позволили увидеться сразу после того, как Тор привел брата обратно. Лишь потом Сигюн рассказали, каким Локи шел меж обитателями Валхаллы: стальной намордник на его лице казался ухмылкой превосходства и насмешки застревали в горле у соратников повелителя Мьёльнира*.
В день суда Эйр заперла ученицу - так, чтобы даже "заковавшая заклятья**" не сумела одолеть преград. После прошел день и прошла ночь, и Сигюн пришла к покоям Фригг просить о свидании с мужем.
Слуги, фрейлины, богини, сам Один, входя к жене, день за днем видели неестественно прямую фигуру ванийки - не в темных цветах, как свекровь, а в неизменном зеленом - наталкивались на упрямый взгляд. Она не молила - требовала.
День прошел, ночь прошла, недели осыпались, как сухие листья неведомой здесь осени. Однажды повелитель Асгарда понял, что устал.

- Локи..? - она шарила в темноте: страж будто в насмешку оставил ее без огня, но потеряться Сигюн не боялась. Она там, где Локи, она чувствует его присутствие и отыщет его, она... дома.
Вытянув руки, Рыжая поворачивалась вокруг себя. Натыкалась на стены, на железное кольцо, вмурованное в камень, сначала медленно, потом все быстрее и резче, пока не уловила - даже не движение, тень дыхания и тепла совсем близко. Бросилась в отчаянии, загребла пальцами влажную от сырости ткань, толкнулась навстречу... и наверное лишь потому, что начала падать, ощутила как его руки, все такие же сильные, подхватили, удержали, и Локи, наконец, хрипло выдохнул ее имя.

- Я не могла прийти рань... - она не договорила. Тонкие холодные пальцы прижались к губам, коснулись ее лица, прижали на шее бьющуюся жилку... а потом с неожиданной силой дернули ворот.

В свадебную ночь, принимая его впервые, Сигюн рассмеялась: не торжествуя от превозможения боли, а радуясь единению. Чувствуя на губах его ответный смех, щекотный и понимающий, пробуя, какова на вкус любовь.

Теперь он не смеялся, только тяжело и часто дышал, а потом замер, дрожа, кусая ее в плечо, и отпустил - будто оттолкнул от себя. Но в ней не было обиды, как не было и радости, только решимость и желание - жадное и горячее, до привкуса крови на губах, до росчерков ногтей на бледной не по-асгардски коже. Сигюн готова была съесть его, как волчица, но не отпускать, не оставить там, не отдавать больше этой темноте…

- Теперь ты довольна?
- Я буду довольна, когда Локи станет свободным. И не из-за того, что Асгарду понадобится помощь колдуна или... - знакомая ухмылка на пухлых губах ванийки задела как порез - ...лжеца.
- Он не выйдет оттуда! - на миг Сигюн показалось, что гнев Всеотца испепелит ее на месте. Возможно, так и вышло бы, если бы Фригг не шагнула вперед, словами укоряя невестку и собой закрывая ее от мужа.

Когда к правителю Асгарда вернулось доброе расположение духа - должно быть, потому что кроме королевы дерзостей Рыжей никто не слышал - он изволил шутить:
- Если Локи сумеет выбраться из темницы хотя бы раз... я не стану больше держать его там.
Никто, ни ас, ни альв, ни йотун, не сможет разрушить тюрьму, сотворенную, чтобы пленить божество. Сигюн это знала и Всеотец это знал.
Он был всеведущ, поэтому наверняка понимал, что делает, когда Сигюн проявила дерзость и в третий раз, предложив побиться об заклад.

День прошел и ночь прошла. Новые дни вплелись в узор бытия цепким вьюнком.

- Ты дал слово, Всеотец. Сдержи же его, ибо ты справедлив. – Сигюн, как прежде, стояла прямо, только скрещенные руки прикрывали едва наметившийся живот. - Локи выбрался из тюрьмы... во мне, и скоро из его семени родится дитя.

Владыка Асгарда сжал кулаки. Разжал. Взглянул на жену. В уголках губ богини Фригг дрожала улыбка. Такая знакомая улыбка...

***
- Когда ты узнала..?
- Не в ту же ночь, конечно. Никто не может знать... сразу. Но разве не стоило рискнуть?

У его нового смеха тихий звук и отчетливый привкус горечи, но когда, смеясь, он взъерошивает ее растрепанные волосы еще больше, Сигюн забывает о бедах, что уже обрушились на них, и о тех, что ожидают в будущем. Локи еще долго пропускает сквозь пальцы рыжие локоны подруги: безмолвная, безмятежная ласка. Cafuné.

______________________
* кеннинг Тора
** кеннинг Сигюн