Целую, Макс

Пролог

Если бы любовь была книгой, ты был бы вырванной страницей, без которой содержание не имеет смысла.

Три года назад

Выпускной класс, героям 18 лет

Свернув за угол, понимаю, что допустила ошибку. Глупо было думать, что маска из бумажных снежинок спрячет меня от тех, кого я не хочу видеть. И еще глупее было надеяться, что они не придут на Снежный бал. Школьное событие года, как-никак. Сама я идти не собиралась, но миссис Клери убедила меня, что на балу я найду новых друзей. Дескать, рождественские праздники пробуждают в людях самое лучшее. Как может учитель психологии так сильно ошибаться?!

Навстречу мне направляется Макс Райт. Замедляет шаг, кривит губы в недоброй усмешке. Судя по злому взгляду, ему нужна жертва, чтобы выместить на ней плохое настроение.

И он выбрал меня.

Рождественские праздники не могут пробудить лучшее в человеке, в котором нет ничего хорошего.

Говорят, директор пригрозил Максу отчислением несмотря на то, что его родители спонсоры школы. Макс ввязался в драку и отправил кого-то в больницу ударом в челюсть, а это намного серьезнее, чем его прошлые прогулы и хулиганство. Его отстранили от занятий, однако он наплевал на грядущее отчисление и явился на Снежный бал.

Я перешла в эту школу три месяца назад. У нас с Максом всего один общий предмет – психология, и, хотя он пропустил половину занятий, уже успел вовсю наиграться на моих нервах. Гадкий, избалованный мажор бесится от вседозволенности, по-другому и не скажешь. Новенькая не обратила на него внимания, не пала к его обутым в дорогущую обувь ногам, вот он и задирает меня, и пялится волком, будто впивается в кожу огненными иглами. Сказать честно, меня пугает неукротимая ярость его взгляда. Однажды на уроке психологии миссис Клери велела нам описать одноклассников одним словом. Для Макса я выбрала слово «слишком». В нем всего в избытке, сплошной вызов всем и вся.

И вот мы сталкиваемся на Снежном балу.

Макс останавливается так внезапно, что его друзья еле успевают затормозить. Шатаясь, как кегли, хватаются друг за друга и смеются. Не иначе как уже отпраздновали у Макса дома. Благодаря неограниченным финансам и попустительству родителей, он постоянно устраивает буйные вечеринки.

Замедляю шаг, но не останавливаюсь. Если Макс почует мой страх, его это раззадорит.

– Смотрите, как Коваль вырядилась! – Али, главный подхалим, сражающийся за внимание Макса, показывает на меня и усмехается. Али и сам нарядился, в смокинге и черной резной маске, в отличие от Макса, который явился на бал в потертых джинсах и футболке.

– Вот и ходила бы все время в маске, чтобы не видеть ее постного лица! – скалится София. Тут же обнимает Макса за пояс, тем самым обозначая территорию, на которую претендует.

Макс не сводит с меня взгляда, ждет реакции. Ему и делать ничего не надо, его друзья с радостью накинутся на меня, чтобы выслужиться. У его отца деньги, огромная власть и связи в бизнесе и политике, и это покупает Максу безграничную популярность и вседозволенность.

– Нарядная овца все равно овца! – выделывается Али.

Кудрявая – значит, овца. Очень оригинально.

Если грядущее Рождество и пробудило в них что-то хорошее, они не дали этому шанса.

Я бы не сказала, что они совсем уж плохие люди. По отдельности они так себе, обычные. Когда мы встречаемся в школьных коридорах один на один, они не задирают меня, не грубят, а просто отворачиваются. Может, и стыдятся того, как ведут себя в присутствии Макса, но этот стыд ничего не меняет в их поведении.

Мы в узком коридоре, за моей спиной только раздевалки. В спортзале громкая музыка, до учителей не докричаться.

– Ма-акс, пойдем, я хочу курить! Фига на нее время тратить? – ноет кто-то.

Им всем уже восемнадцать, и они убеждены в своей безнаказанности. На улице дождь, поэтому они откроют окна в раздевалке и будут курить там, пока их не поймают учителя. Будет скандал, конечно. Макс не курит, он спортсмен, но чего только не сделает, чтобы нарушить школьные правила. Да и ему вообще здесь не место, раз его исключают.

Пытаюсь пройти мимо, но Макс загораживает проход. От него пахнет холодным дождем и терпким парфюмом, наверняка несусветно дорогим. Высокий, с мускулистой фигурой гребца, он кажется старше своих восемнадцати, особенно глаза, накопившие слишком много презрения.

По спине бегут ледяные мурашки, во рту сухо. Злой, испытывающий взгляд Макса давит на нервы.

– Пропусти меня! – выкрикиваю нечто среднее между просьбой и приказом.

Он не двигается с места. Пытаюсь протиснуться мимо и случайно касаюсь его плечом.

Внезапно Макс толкает меня к стене, одной рукой удерживает запястья, а другой давит на ребра. Его взгляд пустой, затягивающий.

От его близости по телу пробегает волна ужаса, дыхание сбивается. Изо всех сил пытаюсь вырваться, но он сильнее…

– Макс, пойдем! Мне скучно, – ноет София, разглядывая себя в зеркальце пудреницы. Ведет себя так, будто не происходит ничего необычного. Будто это не ее парень напал на меня и удерживает против воли.

Макс не обращает на нее внимания, не видит никого, кроме меня. Угрожающе скалится, удерживая меня на месте.