Цена мира

Цена мира

«Принцесса Амаури! Принц Ката! Бессмертия и процветания!» — восторженно кричали люди, приветствуя свадебную процессию, что неспешно двигалась от храма к площади.

— Теперь между нашими отцами будет мир, — прошептал Ката своей супруге, коснулся губами ее щеки.

— Кецаль остался один… — вздохнула Амаури. — Ему будет тяжело…

— Ненадолго, — загадочно улыбнулся принц. — Как думаешь, он согласится на титул «мудрого наставника»? В Бахреме будем жить мы, а в Раи-Кенко — наш первенец под присмотром дедушки. Я ведь стану отцом?

— Непременно. Я люблю тебя!

Радостный гул толпы внезапно сменился оглушающими взрывами и душераздирающими воплями. Амаури судорожно оглядывалась по сторонам в поисках источника звука. Еще мгновение, и храм, где всего час назад она стала женой наследника царя Кецаля из Раи-Кенко, стал глубокой воронкой. Взметнувшаяся в воздух пыль накрыла близлежащие кварталы.

— Беги отсюда! — крикнул Ката, закрывая рукавом лицо. — Я найду тебя! Выведу людей и приду!

Принцесса бросилась сквозь обезумевшую толпу ко дворцу. Одно из царских хранилищ стало бомбоубежищем для Амаури и людей, прислуживавших царской семье. Забившуюся в угол девушку мучили вопросы, на которые у нее не было ответа: кто и зачем испортил такой знаменательный день, за какие их с Катой грехи должны расплачиваться сотни тысяч людей? Амаури свернулась калачиком, прижала мокрые щеки к коленям, закрыла глаза… Где сейчас ее Ката? Где он?

Сумерки опускались на раскинувшийся вдоль реки город Бахрем и возвышавшийся над ним царский дворец. С темнотой пришла и долгожданная тишина: больше не слышались взрывы, стоны раненых жителей, только потрескивали догорающие деревянные опоры внутри разрушенных домов. Город был стерт с лица земли, уцелели лишь на вершине холма здания, защищенные энергетическим щитом.

Успокоившаяся Амаури прижалась ухом к стене подземного хранилища, снова прислушалась к звукам, доносившимся сверху. В тусклом свете примитивных человеческих ламп она потеряла счет времени. Девушка сменила позу, окинула взглядом прижавшихся друг к другу слуг-людей, не сводивших с нее заплаканных глаз. Амаури стала подниматься в полный рост, но в очередной раз забыла, что хозяйственные помещения рассчитаны на низкорослых людей, а не на их господ. Удар головой о потолок не заставил себя ждать. Невольно вскрикнув, принцесса согнулась, сделала несколько шагов к двери, отодвинула засов. Каждый шаг по лестнице вверх обдавал страхом душу: жив ли Ката, почему он не пришел? Путаясь в длинной юбке, дочь царя осторожно пробиралась ко дворцу. Свадебный наряд не защищал от ночной прохлады и доставлял неудобства при ходьбе. Возле храма путь принцессе преградили псы правителя Вишару. Девушка прижалась к стене, затаила дыхание: злобные твари имели прекрасный слух. Пес насторожился, зарычал, сделал несколько шагов в ее сторону, но зов хозяина изменил планы зверя. Опасность миновала. Амаури тяжело выдохнула и прислушалась. До нее долетели обрывки разговора, в котором слышались голоса ее отца и мужа.

— Кецаль посмел напасть на мой мир! — в гневе кричал Вишару. — Что для Кецаля его сын, если он наносит удар по нему?

— Ты первый напал на отца! — парировал Ката. — Ты уничтожил мой дом! И что хочешь взамен?

— У него нет чести!

— Это у тебя ее нет! Прикрываешься мной, как щитом, и творишь, что хочешь! Ты позоришь нашу расу! Что тебе надо от Кецаля?

— Молчи, щенок!

Послышался сдавленный крик, перекрываемый громким лаем псов.

Амаури выглянула из-за угла. В тусклом лунном свете она увидела лежавшего на ступеньках мужа и возвышавшегося над ним отца. Вишару стер кровь с меча, отдал приказ охране, оттаскивавших собак от сына врага:

«Отволоките выродка в город. Скажите Амаури, что Ката погиб там. Готовьте ваджру к удару».

«Только не ваджра… Царство Кецаля и Ката не заслуживает такого», — испуганно прошептала девушка, слышавшая о разрушительной силе оружия, которое создали ее предки. Его держали как устрашение, но никогда не пускали в ход.

Спрятавшись в нише храма, принцесса дождалась, когда правитель и его телохранители покинут площадь. Она пробежала мимо ступеней, залитых кровью супруга, к ангару с виманами. Позади огромных боевых кораблей стояли личные воздушные судна королевской семьи. Не включая взлетные огни, девушка подняла в воздух одноместный летательный аппарат, принадлежавший Ката, и взяла курс на восток, где на другом материке среди прибрежных гор раскинулись владения Кецаля.

На залитой полуденным солнцем стартовой площадке было пусто. Гостья спрыгнула на изрытую взрывами землю. Некогда цветущая столица царства Большого Змея, занимавшая всю долину, лежала в руинах. Уцелели только дворец и храм на вершине горы.

Оглядевшись по сторонам, девушка переоделась в летный комбинезон: прыгать по острым камням в длинной юбке и парадной обуви она не хотела. Амаури решила срезать путь до дворца по разбитому снарядами склону. Ей показалось, что так быстрее, нежели спускаться вниз по дороге и подниматься снова вверх, но ошиблась. Выросшей среди полей и тропических лесов девушке пришлось карабкаться по завалам, раздирая до крови колени и ладони.

Во дворец по разрушенной дороге поднимались люди с уцелевшим скарбом в заплечных корзинах. Завидев у ворот незнакомую женщину в три человеческих роста, с голубоватой кожей и синими волосами, они в страхе упали на землю, прижались к камням. Амаури знала, что народу Кецаля чужд ее язык. Она молча вошла в распахнутые массивные двери. То, что принцесса увидела за стенами, заставило сжаться девичье сердце: плакали дети, израненные женщины и мужчины сооружали тканевые навесы, разводили костры, готовили пищу... Над ними возвышалась шестиметровая фигура правителя. Он вбивал в кладку мостовой стволы акаций для палаток.

— Кецаль, — незваная гостья окликнула царя на своем языке.

Тот повернулся, взглянул на девушку и вздохнул:

— Если ты здесь, значит, мой сын мертв… от руки твоего отца.