Цена желания

Цена желания

Четверо путников припали к сырой после моросящего дождя земле. Главный из них, широкоплечий и коренастый мужчина с рыжей бородой, в недрах которой ползали вши, жестом остановил небольшой отряд. На крупном и загнутом вниз носу выделялась красная царапина. Под бровью протянулся бледный шрам. Он осторожно выглянул из-за кустов красной ягоды и сощурил серые глаза, окруженные глубокими морщинами. У подножия горы стояла одинокая башня, сокрытая высокими деревьями и опоясанная рекой, которая с яростью билась о камни. На крутом берегу лежали огромные валуны и остатки некогда высокой стены, уходящей в гору. Рыжебородый сладко осклабился.

– Ну что? – спросил Жоско, – высокий и узкотелый мужчина с огромными выпученными, как у рыбы, блеклыми глазами. Мышиные волосы слиплись от грязи и сосульками спадали чуть ниже плеч. Он натянул тетиву. Рядом с ним, припадая к земле, всматривалась в сгущающуюся темноту женщина лет 26, миловидная, с заостренными чертами лица.

– Пришли, – коротко ответил рыжебородый и, скользя по размякшей земле, спустился по пригорку к башне.

У подножия Фарго воровато повел головой, по-звериному принюхался – не разносит ли ветер запах костра и тлеющих углей. Быстро надвигающаяся ночь скрывала башню и путников в своих объятиях от посторонних глаз, но не от звериного чутья. Вокруг раздался вой, сначала одиночный, затем хоровое пение стаи, медленно приближающейся со всех сторон. Фарго подбежал к стене и в спешке стал ощупывать булыжники, ободранными пальцами пытаясь проникнуть сквозь щели, расшатать камень и вынуть его. Он высунул язык, будто пес накануне обеда, с азартом пытаясь найти тайный проход. Жоско смотрел в лес, замерев, он слился с землей, обветшалыми стенами башни, серыми скалами. Вой усиливался, и казалось, что меж кустов и деревьев бегают тени, обнажив острые зубы.

Ванда крепче схватилась за рукоять кинжала.

Наконец один из булыжников поддался и вывалился из стены, с глухим стуком упав на землю. Фарго протянул руку в черную дыру по самое плечо, жадно шарил в пустоте, морщась от нетерпения, пока не отыскал желанный рычаг. Дверь открылась. Трое вошли в проход. Последний, самый тихий и незаметный, тень путешествующего отряда, вошел следом, дернув за рычаг и затворив за всеми.

С потолка башни бесконечно капало, и звуки эхом отражались от стен, давя все сильнее. Сначала они шли гуськом, Жоско постоянно терся головой о неровные камни, Фарго едва протискивался в узком переходе – и только Ванда чувствовала себя относительно свободно, пока они не дошли до лестницы. Остановившись перед ней, рыжебородый цокнул и подозвал Драгана – нужно было поддержать Ванду, которая начала карабкаться вверх. Очень скоро она оказалась недалеко от тяжелого люка, но открыть его не хватало сил. Тогда Жоско взобрался на Фарго и с трудом выломил обитый железом проем, залез внутрь и помог остальным взобраться.

С помощью кремня они зажгли факела, которые осветили маленькую комнату, похожую на склад. Сырость, по углам копошащиеся крысы, скребущие лысыми лапками по холодному камню пола, истлевшие мешки, наваленные друг на друга огромной грудой, заполнили комнату. Фарго выломил обветшалую дверь и, вытащив со звоном меч, устремился вперед. Четыре огня пронзили пустоту, и отблески заплясали по стенам.

– А как же разбойники? – мельтешила за главарем Ванда, то и дело с опаской оглядываясь на разветвления коридора и запертые комнаты.

– А ты кто? – мужчина, резко обернувшись, провел факелом перед ее лицом, чуть не опалив черную смоль волос. Женщина сжалась и отодвинулась, отстала от Фарго. Жоско, широко размахивая руками, будто коршун крыльями, смерил Ванду надменным взглядом. Прикусив губу, она вздрогнула от случайного прикосновения холодных рук Драгана. Пустой, тревожный, он рассеянно смотрел вперед, на удаляющиеся языки пламени. Мужчина нагнулся – кислый запах пота проник в ноздри.

– Ты боишься? – он поднял голову, и Ванда разглядела в теплом свете похожие на собачьи виноватые глаза. Сдвинув брови, она вытащила кинжал из ножен, тут же приставив его к щетинистой шее Драгана. Мужчина медленно приблизился, игнорируя острое лезвие с капелькой крови. Едва касаясь синими губами уха Ванды, которая все еще держала нервной рукой кинжал, он произнес:

– Там, куда нас ведет Фарго, ловушка. Я пойду за ним, осмотрись здесь. Добычу пополам.

Ванда осталась одна. Место словно облюбовали духи – мелькали тени, доносились приглушенные звуки, по спине скользил чей-то злобный взгляд. Писк. Женщина касалась дверей, пыталась их открыть и, как огнем обожженная, прислонялась всем телом к стене. По руке щекотливо прополз паук. Гул. Скрежет. Что-то упало. Темнота коридора угнетала сильнее темноты комнат. В неограниченном пространстве неизвестность приобретала форму, тогда как в тесной комнате факел пылал ярче, а пламя разгоралось сильнее. Ванда с облегчением затворила за собой дверь.

Кровать с пыльными темно-зелеными простынями развалилась в углу. Стол напротив перевернулся. Вокруг были разбросаны хозяйские вещи: раскрытые книги, ткани, пара блюд, разбитый кувшин, осколками рассыпанный по полу. Ваза, лежащая на боку с выпавшими из нее засохшими цветами, погнутые канделябры с остатками свечей так же, как и сорванная картина и расписанные золотом иконы, производили пугающее впечатление. Ванда старалась не смотреть на них. Нечто зловещее отражалось в озлобленных глазах и стиснутых ртах, разрывающихся в немом крике. Угрюмость, осуждение, злость – ей хотелось скорее убраться отсюда.

Стук. Шлепок. Крик. Женщина резко обернулась к выходу, два небольших прыжка – и она у двери, испуганная с быстро бьющимся сердцем. Она помедлила… Успокоилась на время. Крики усиливались, металл скрежетал, били мечи о каменные стены – звуки борьбы доносились глухо, но явно.