Центурион

Глава 15.

   Натали никогда не считала себя дурой, и не давала повода сомневаться в ней остальным. Она много что видела, много о чем догадывалась, и девушке совершенно не нравилось такое положение дел в компании, как сейчас. Только слепой не мог бы не заметить, как Джеймес и Кевин медленно, но верно ведут холодную войну друг против друга. Натали в это пыталась особо не лезть, но сам факт подобной вражды между братом и женихом немного напрягал. Сначала она не могла поверить, но когда стала присматриваться, то все больше убеждалась в том, что Кевин взял себе в союзники самого немыслимого человека — Келли Рамонес которую, он говорил, так сильно ненавидит. И здесь девушка начинала метаться между двумя вариантами: или он не так уж сильно ненавидит Келли, или же ненависть к Джеймесу куда больше… 

   Ей не нравилась новая помощница. Нет, Натали вовсе не ревновала к Сесиль, ни к какой другой девушке, которая работала или работает с её женихом, но именно в этой было что-то отталкивающее. Она пыталась познакомиться и наладить контакт с Сесиль, но та не горела желанием общаться. Это был едва ли не разительный контраст с Келли, которая в первые недели работы выглядела растерянным ребенком. Да и вообще эта Сесиль весьма странно и очень внезапно пришла к ним работать. Но Натали пыталась не влезать в дела мужчин. До этой поры. Все зашло слишком далеко, чтобы дальше игнорировать факт такой небольшой, но все же, войны. Но девушка пошла не к жениху своему, не к человеку, которого любила, а к брату. Джеймес сейчас напоминал ей одержимого местью, а с Кевином она всегда умела договориться. Пускай он был вспыльчивым, но отходил быстро от своих переменных состояний агрессии.

   Как обычно, её брат сидел в своем кабинете, почти полностью зарывшись с головой в бумаги. Конечно, он будет недоволен, что его оторвали от дел, но больше терпеть она не могла. Кевин раздраженно поднял голову, когда услышал щелчок двери, но затем слегка смягчился, увидев на пороге сестру.

— Привет, — улыбнулась она, свободно направившись к нему, — уделишь мне пять минут?
— Если только пять, я очень занят. Уже три часа, а у меня еще куча дел…
— Есть разговор, — вздохнула девушка, и перешла непосредственно к нему, так как двери были закрыты плотно. — Послушай, Джеймес собирается тебя увольнять…
— В смысле? — не понял он, отбросив волосы со лба. — Как это? А кто его коллектив держать в узде будет?
— Не знаю, — покачала головой Натали, — но я согласна с ним в одном: вы с Келли что-то проворачиваете у него за спиной, а ему это очень не нравится.
— Да какие у меня с ней могут быть дела, — фыркнул Кевин, отдавая себе отчет в том, что они с ней вчера просидели до половины первого, расписывая структуру организации международной компании, — тоже мне, лучший помощник! Она ж ксерокопию не может сделать, а он о таком!
— Джеймес говорил, что у него есть доказательства, — с сомнением в голосе произнесла Натали, неуверенно взглянув на брата.
— Например? — сложил руки в замок он. — То, что он бегает к ней домой, а Рамонес не открывает никому дверь из-за страха, когда твой женишок едва ли не выносит ей систему сигнализации?
— Откуда ты знаешь такое? — удивилась девушка, едва ли утоляя в себе отвращение. Натали уже представила эту картину.
— Она рассказала, — даже глазом не моргнув, соврал Кевин. — Типично детское поведение: когда страшно, надо пожаловаться старшим. Согласись, такой глупый ребенок как Рамонес лгать не может, а Джеймесу только дай шанс совершить какую-то дрянь.
— Не говори так, — со страхом в голове произнесла она, — я уже не знаю что и думать об этом всем. Но ты и Келли, вы что-то замышляете и…
— Да сколько уже объяснять, у меня нет ничего общего с дочерью того, кто убил нашего отца! — Кевин поднялся из-за стола, уперев свой грозный взгляд в сестру, и та едва ли не вжалась в кресло, не ожидая столь бурного проявления его реакции.

   Шорох падающей бумаги.

— Но… это неправда…

   Они повернулись к двери. Бледная как смерть Келли стояла на пороге, не пытаясь поднять упавшие из рук листы, которые принесла на подпись начальнику. Никто не ожидал столь нелепой и роковой, в то же время, стычки. Натали первая опомнилась, тихо поднялась с кресла и сделала шаг в сторону, и получилось так, что кроме стола и нескольких метров пространства ничего не отделяло Келли от Кевина.

— Неправда? — тихо переспросил он, но так, что обе девушки поежились. — Да что тебе может быть известно? Ты… Тебе не интересно ничего, кроме самой себя и каких-то своих туманных целей…
— Это неправда, — голос Келли дрожал, но она нашла в себе силы ответить ему. Натали предпочла тихо покинуть кабинет, пребывая в состоянии шока. — Мой отец никогда не убивал…
— Ты повторяешь то, что годами втолковывала тебе твоя родня! — он одним движением руки сбросил со стола все папки и документы, над которыми работал, и сделал шаг в сторону, приближаясь к своей помощнице. — Откуда тебе знать, что такое потерять абсолютно все?! Ты та, кто наблюдает жизнь, не живет, а наблюдает из окон дорогой машины, квартиры, тебя поддержат твои многочисленные родственнички, ты ведь ни в чем не нуждаешься! Какого черта ты приперлась сюда?! Завершить начатое?!
— Что вы… О чем вы говорите? — в её глазах выступили слёзы. В голове Келли никак не могло уложиться то, как они вчера мирно и нормально разговаривали, и как сильно скандалили сейчас.
— Так теперь ты не понимаешь, о чем я говорю! — ударил кулаком по крышке стола Кевин, сделав затем несколько шагов к ней. — Очень удобно манипулировать людьми, включая режим идиотки или святой невинности, правда? Прочь отсюда.

   Он, не церемонясь, отпихнул её от двери и вышел в коридор. Келли, вытерев набежавшие слёзы вдруг поняла. Это была закрытая информация насчет той давней сделки, Кевин сам не осознает, что говорит и…

— Нет, мистер Леверс! Подождите! Вы все не так поняли! Мой отец, действительно, не при чем! — прокричала ему в спину сквозь слезы девушка, а затем побежала следом.

   Он ускорился, чтобы Келли его не смогла догнать, и зашел в лифт, но ей удалось на последних секундах втиснуться в двери, и лицо Кевина вновь исказилось яростью.

— Да сколько уже можно, — прошипел он, едва сдерживая себя в руках, глядя в её глаза полные слёз, — когда уже ты отстанешь от меня?!
— Прошу вас, — всхлипнула девушка, — услышьте меня… Мой отец не убийца! Я не собираюсь причинять зла ни вам, ни вашим близким!
— Я не хочу тебя слушать! — Кевин ударил в стенку лифта рядом с её головой, заставляя Келли внутренне сжаться.
— Но, прошу…

   Свет мигнул один раз, а затем лифт остановился, зависнув между третьим и вторым этажом.

— Какая прелесть, — он отодвинулся от неё к противоположной стороне, — еще этого не хватало!

   Келли, закрыв лицо руками, тихо сползла по стенке вниз, едва ли не садясь на пол. Когда она хотела рассказать ему правду, не так представляла этот момент. Сейчас Кевин явно не горел желанием слышать её, и слушать, что сам сказал буквально минуту назад.

— Все не так, как вы думаете, — прошептала она, — ваш отец, он… он застрелился. Это была юридическая ошибка совершенно другого человека…
— Да что мне сделать, чтобы ты исчезла из моей жизни? — так же тихо произнес он.

   Келли даже не догадывалась о том, что этот человек может так говорить. Смешивая мольбу и ненависть, усталость и жестокость. Ему, действительно, было больно слышать о том, как кто-то, а тем более человек из семьи, которая стоит за его трагедией, говорит о прошлом. Она молчала, бездумно глотая слезы, как вдруг он ударил кулаком о стену, повторив свой вопрос:

— Что же мне сделать?!
— Помогите мне, — в отчаянии прошептала она, уложив голову на согнутые руки.
— Что? — Кевин поднял на неё глаза, ему показалось, что он ослышался. — Помочь?..
— Да, — Келли рывком поднялась с пола и взглянула на него, — я прошу о помощи.

   Сейчас ей все казалось если не идиотской шуткой своего сочинения, то криком отчаяния человека, который обречен на гибель. Она не понимала, почему так ухватилась за его слова, пока не начала говорить. А потом девушка словно взглянула на все иначе, с новой стороны. Истина оказалась намного проще и больнее, чем кто-либо мог представить. Все это время у неё не было человека, которому можно выговориться обо всем, так как Ева и Майлз все знали и так, но её душевных метаний им не суждено понять до конца.

— Вас долгое время интересовало, зачем я сюда приперлась, как вы выражаетесь, — Келли тяжело дышала, но сохраняла остатки трезвого рассудка, — и знаете, мне просто нужна работа! Работа! Чтобы набраться опыта и вернуть то, что я потеряла. Мои родители умерли в авиакатастрофе несколько месяцев назад, и в моих руках оказался контрольный пакет акций предприятия. Представляете меня в роли президента компании? И я потеряла это, я не справилась с возложенными на меня обязанностями! Меня вышвырнули оттуда после блестящего рейдерского захвата власти, оттеснив меня на задворки всего, чего только возможно. Мои счета заблокированы почти все, у меня нет ничего кроме машины, квартиры, двоих друзей, одной родственницы и этой работы, которая в последнее время начала приносить огромные плоды. Я действительно много узнаю из тех документов и законов, которые вы мне даете на вычитку. Но у меня очень мало времени, которое упирается в деньги, как бы смешно не звучало. Через два или три месяца счета иссякнут и мне или придется платить самой за жилье и машину, или съезжать в низы этого города и жить на зарплату. Да, я знаю, что работодателю неэтично о таком говорить, но вы знаете, что таких денег хватает чтобы прожить месяц среднестатистической семье, если работают двое, то у меня эти деньги ушли на бензин. У меня осталось мало времени. Но я все равно уйду, получив то, чего хочу или нет. Я собиралась уволиться еще тогда, когда произошел тот случай с мистером Мораном, но меня задержали вы… Я поняла, что можно многое получить, работая с вами. Но и вы получали то, что хотели. Мы использовали друг друга… Не к моей чести сказано, но я это делала гораздо дольше вас.

   Когда к концу своего монолога Келли выдохлась, она закрыла глаза, вновь сползая по стенке вниз. Девушка понимала, что, возможно, наговорила лишнего, но больше сдерживаться не могла. Келли всегда пыталась держать хорошее настроение, или его маску, но в последнее время это ей удавалось все хуже и хуже. Мелкие неудачи подкашивали её, собираясь в огромный ком, который сметет с пути даже самого сильного человека, не говоря уже о ней. Она пыталась пробиться к желаемому, но стена была слишком крепкой и не поддавалась её маленьким кулакам, в которых даже силы особой не было. Келли интуитивно, как и любой человек, искала поддержки, искала того, кто мог бы ей помочь. И сейчас вместе с ней в лифте застрял человек, который был самым сильным из всех, кого она сейчас знала. Как сказала, которая в данный момент пошатнулась…

— И я тебя больше никогда не увижу? — всего лишь спросил он после её столь длинной речи.
— Никогда, — на выдохе ответила Келли, не поднимая на него глаз.

   Больше он не сказал ей ни слова, и они так просидели в запертом лифте еще целых пятнадцать минут, пока вдруг не ощутили, что он вновь едет, но вверх. Девушка поднялась с пола, окончательно вытерев слезы и, как только двери распахнулись на четвертом этаже, стремительно вышла из него, едва разминувшись с Джеймесом. Он выглядел озадаченным, глядя на то, как быстро отдаляется от него заплаканная Келли, и каким разбитым выглядит Кевин. Не надо было быть экстрасенсом чтоб понять — они крупно повздорили. Моран еще никогда не видел их двоих в таком состоянии, но предпочел не лезть не в свое дело. Однако, он не собирался упускать это из виду и почему бы не заиметь еще один козырь в рукаве?..

   Когда Келли оказалась дома, она чувствовала себя настолько паршиво, насколько это вообще возможно. Невеселые и мерзкие мысли лезли в голову, совесть требовала попросить прощения у Кевина за все, что она наговорила, а трезвый рассудок упрямо твердил, что сделанного не вернешь. Стакан не склеится заново без шва, если его об этом попросить. Ей даже не хотелось глушить алкоголем это состояние, девушка просто лежала на кровати, глядя на темный потолок. Келли начинала уставать от этой призрачной погони неизвестно за чем, не имея плана действий. Она прекрасно знала, что нет попутного ветра для того, кто не имеет курса и конечной цели, но с этим были проблемы. Как достичь того, когда ты за бортом той жизни, в которую хочешь вернуться? Блеск, роскошь, беззаботность и когда точно знаешь, что завтра все будет хорошо — вот о чем мечтала Келли. Девушка не ценила того, что у неё было раньше, принимая как должное, что, впрочем, являлось нормальным для человека её положения.

   Экран телефона зажегся, и тусклый свет разорвал мрак, окутавший комнату. Келли потянулась к устройству, обнаружив, что это пришло сообщение на почту. Открыв письмо, девушка так и затерла лежа на боку, не успев уложить голову на подушку, а затем рухнула на покрывало, и заплакав, в который раз за этот день. В письме был перечень законов касающихся рейдерских атак и бизнеса, которые могут ей помочь, если подать в суд на захватчиков. Она не сдержалась и бросила телефон на пол и, перевернувшись на живот, уткнулась лицом в подушку.

— Господи, как же сильно он ненавидит меня…