Чадушко

Чадушко

Тащить Ленку становилось всё труднее. Ася оглянулась. За ними тянулся тонкий кровавый след, похожий на неровную дорожку из ягод переспелой брусники. Перевязать бы, да нечем.

- Погоди, - Ася остановилась, утерла тыльной стороной ладони взмокший лоб и вновь обняла подругу за талию.

- Чёрт нас дёрнул от своих свалить, - жалобно промямлила Ленка и навалилась всей тяжестью на Асино плечо.

Да уж, черт, как бы не так! Саму Ленку и торкнуло спрятаться от своей команды.

“Вот увидит Александр Николаевич, что мы пропали, так, небось забегает, засуетится.” Дура влюблённая.

А потом нога её дурацкая попала в капкан. И кто нынче капканы ставит? Ася едва сумела разжать стальные челюсти, ржавой хваткой державшие Ленкину стопу. Хорошо, что кроссовки у неё кожаные, плотные. Но, всё равно, Ленка орала так, что удивительно, как в лагере не услышали её вопль или охотник неведомый не примчался проверить, что за дичь истеричная в его капкан вляпалась.

А теперь они заблудились. Жара, ветки хлещут по голым ногам, паутина гадко облепляет лицо и назойливые мухи норовят в глаза.

- Я пить хочу, - Ленкины губы сухие, словно бумажные и глаза, как у панды. Такие же жалостливые и черные вокруг.

Ася промолчала. Какое там пить! Они несколько часов ковыляют по этому долбаному лесу и хоть бы намёк на шоссе, жильё или воду! Чёрт бы драл эту поганую “Зарницу” и лагерь этот вместе с его правилами. “Никаких мобильников”, - она прям слышит этот их лозунг, благодаря которому они с Ленкой теперь пропадают пропадом!

Лес поредел, проплешивел. Сквозь жидкую растительность показалась деревня. Надежда придала сил и девчонки, цепляясь друг за друга и тяжело дыша, потащились вниз под горку.

Они ковыляли по пыльной заросшей подорожником и крапивой дороге, которая когда-то была главной улицей. Из-за покосившихся заборов виднелись некогда крепкие, а ныне заброшеные обветшалые деревенские избы. Пыльные окна смотрят сочуственно и подслеповато, а наглухо запертые двери, как захлопнутые рты. Ни гу-гу! Ни слова слова о тайне, которую хранят. Крыши домов кое-где обвалились, точь-в-точь проломленные черепа.

Девчонки шли на громкий собачий лай, доносившийся из глубины одного из дворов. Где пёс, там и люди. Где люди, там и помощь.

Остановились возле добротного высокого забора. Ворота выше человеческого роста. Ася задрала голову - только колючей проволоки не хватает! Она постучала и собачий лай тут же, словно только их и ждали, захлебнулся придушенно, превратился в хрип. С внутренней стороны двора лязгнул замок, заскрежетал отодвигаемый железный засов, звякнула цепь.

“От кого ж они так хоронятся?” - мелькнуло у Аси в голове.

Тяжелая дверь отворилась на ширину ладони и в проёме показалась старуха. Желтоватые седые космы вдоль широкого квадратного лица и глубоко посаженные маленькие глаза. Бабка бросила быстрый настороженный взгляд поверх их голов и, убедившись, что кроме грязных измученных девчонок на улице пусто, гостеприимно распахнула воротину.

Улыбка, похожая на тот самый ржавый капкан, обнажила жёлтые крепкие зубы. Старуха всплеснула руками и с умилением, словно нашла выигрышный лотерейный билет в уличной грязи, уставилась на Асю. А потом на Ленку, которая как сиамский близнец болталась на ней.

Бабка поочерёдно закрыла все засовы за девчонками, повернулась и засюсюкала, что вовсе не вязалось с её богатырским сложением. Она словно не замечала их бедственного положения, осунувшегося вида и Ленкиной неестественной бледности.

- Девоньки-милашечки, хорошенькие мои! Вот радость-то нежданная. Ступайте в дом.

И она потянула Асю за руку, с такой силой, которую нельзя и заподозрить в пожилой тетке. Ленка вскрикнула и, не удержавшись на ногах, грузно осела на землю.

- Чегой-то, больная никак? - забеспокоилась старуха и, наклонившись, похлопала Ленку по бескровной щеке. Та, как лежала в пыли двора без сознания, так и не шевельнулась.

- Нам бы позвонить… - попросила Ася, облизывая пересохшие губы. - И воды.

- Позвонить никак, нету телефончиков, - пояснила бабка, нагибаясь и деловито разглядывая раненую стопу. Она бесцеремонно ткнула жёлтым жёстким пальцем в драную подошву кроссовка, - Капкан, небось? Сыночка мой в нашем лесу ставит,- она пощупала Ленкино пухлое плечо, удовлетворённо крякнула, выпрямилась и скомандовала, махнув рукой в сторону дома, - Туды её.

Ася подхватила Ленку подмышки, приподняла чуть и растерянно посмотрела на бабку:

- Я не могу…

- Сына! - зычно гаркнула старуха.

Из дверей сарая вышел босой бугай в майке-тельняшке. Огромный здоровяк, под стать матери. Он привалился к дверному косяку, вытирая засаленой тряпкой огромные ладони.

- Поди сюда, сыночка, будь лапочка, - пробасила старуха. - Вишь, не ждали, не гадали, а вона как прибыло.

Вразвалку, не спеша, бугай двинулся к ним. Под его липким взглядом Ася почувствовала, что шорты её слишком коротки, а футболка чересчур тесна. Она скользнула за бабку, уступая мужику дорогу.

Он глянул Асе в лицо, длинно сплюнул себе под ноги и, молча подняв Ленку, направился в дом. Бабака посеменила вперед, обгоняя, чтобы открыть ему тяжелую, обитую черным дерматином дверь.

Ася вошла последней и оказалась в сенях.  Дверь захлопнулась и Асе стало жутко от холодной темноты, запахов сырого дерева и земли. Она поспешила за хозяевами и едва успела увидеть, как бугай с Ленкой на руках входит в комнату в конце длинного тёмного коридора. От духоты и лёгкого приторно-сладковатого запаха у Аси закружилась голова.