Чарократия. Драконий плющ.

3. Лазарет

Тамара.

После зимних каникул ребята стали какие-то подозрительно дёрганные и явно что-то скрывали. Ещё эта странная пропажа преподавателя травологии… Мне, как магу воздуха, этот предмет начитывался исключительно в ознакомительных целях, поэтому тесного общения не имелось. И слава Стрибогу! Говорят, в прошлую сессию у неё никто зачёт не смог сдать. А теперь после проведения обряда поиска стало ясно, что она мертва. Мама, профессиональный поисковик, вернулась тогда далеко за полночь и долго пила обжигающий чай. К еде так и не притронулась. А потом, когда немного оттаяла, обняла нас с братом до треска в костях и сурово потребовала не ввязываться ни в какие переделки. Вообще её сложно напугать, она многое повидала – издержки профессии, но на следующий день на наших шеях появились защитные кулоны, стоимость которых превышала месячный доход магистра поиска.

- Хорошо, что вы теперь оба в школе, - мама застегнула последнюю пуговицу у пижамы, - там вы в большей безопасности. Да и дядя Стас за вами присмотрит.

Она ещё долго не уходила к себе, помогала собирать вещи, заглянула в мой альбом для рисования.

- О-о, симпатичный, - протянула Галина, глядя на тысячу и один портрет Данилы.

- А, это… - смущение не позволило внятно ответить.

«Блин, а чем ещё скажете заниматься на зимних каникулах? Подружек у меня мало, брат у друзей пропадал, на улице дубак».

- Надеюсь, ты не успела наделать глупостей? – привычная строгость неприятно окрасила голос.

- Мам, ты что? Ничего такого, мы с ним просто в одной группе по специализации.

- Смотри, осторожнее, с таким лицом у него от поклонниц отбоя нет, - серые глаза тревожно смотрели на кипу листов.

- Да нет же, он вообще ни с кем не встречается! – Не переношу напраслины. – Зато мы с ним дружим.

- Эх, дочка, глупости, они всегда так начинаются.

- Мам, ты его совершенно не знаешь! Он очень порядочный и честный, и классный, вот только замкнутый немного.

«Знала бы ты, что вытворяют алхимики из соседнего блока… и я вместе с ними… не о том ты беспокоишься, мама! Как раз перед каникулами коллективно вспоминали, какой же мой родной цвет волос. В итоге она всё равно заметила разницу, правда, особо не ругалась, не зелёный же, хе-хе. А ведь именно его мы так старательно и закрашивали».

Тёплое прощание быстро выветрилось на всеобщем сборе, где Галина Зяблицкая присутствовала уже как официальное лицо.

Нифига себе дядя Стас! Когда до меня дошло, кого она имела в виду, мне стало дурно. Да я к этому монстру не то, что за помощью, поздороваться лишний раз не подойду!

 Ловя соскальзывающую со стула подругу, я вынырнула из воспоминаний.

- Света! Светланка, ты меня слышишь? – затрясла бесчувственную тушку

Занятие отменили, но нас оставили в аудитории, задав конспектировать главу из учебника. Пока я ковырялась в сумке в поисках пряника, соседка по парте успела отключиться, впрочем, не одна она. Минут через десять одногруппница как-то странно задрожала и стала стекать на пол. Во избежание заныривания под парту и последующего выколупывания из под неё, я подхватила Светку под мышки и попыталась дозваться. Ноль реакции.

- Что с ней? – полюбопытствовал сосед сзади.

- Не знаю, - пыхтя от натуги, я пыталась удержать полностью расслабленное тело.

- Сейчас, - оперативно среагировал парнишка, - надо её в лазарет отнести.

***

Светлана.

Кап-кап-кап. Губы пересохли, даже открыть не получается – слиплись. Холодно, несмотря на давящую тяжесть ватного одеяла. Левая рука совсем заледенела, как будто травма Тирза перебралась на меня. На самом деле это был лишь побочный эффект капельницы. Запах хлорки и перечной мяты щекотал ноздри. Шлёпанье тапок: хлёсткое, задорно чередующее удары по пяткам и линолеуму.

Хотя, стоп! Какой линолеум? Это же другой мир, здесь, вроде, до такого прогресса не докатились…

Веки весили килограмм по пять каждая. Бедный Вий, у него-то подобная физиология врождённая! Вот как в таких условиях приятный характер развивать? Да, физика предопределяет лирику…

Приятная прохлада коснулась губ. Мрр, какое блаженство! Долгожданная жидкость оросила мою личную пустыню, превратив её если не в тропики, то хотя бы в саванну. Мягкие прикосновения по контуру лица вызвали мурашки, вслед за которыми пришла лёгкость, видимо, сняли отёк. Рискнула вновь открыть непослушные глаза.

Мдя, лучше бы не открывала.

Выражение свирепой задумчивости «украсило» и без того незабываемый лик дознавателя. Полосатый халат, открывавший разукрашенную боевыми отметинами грудь, поражал воображение.

Значит, били не только по голове. Интересно, у него вообще есть места без шрамов?

- Проснулась? – и куда только подевался яд из голоса?