Чашечка утреннего кофе

Елена старалась совладать собой. Еще мгновением тому, она едва ли могла вообразить, что с ней может случиться.

Она вышла на крышу пятиэтажки ранним утром, перед рабочими сутками покурить, и постараться отвлечься от бессонной ночи и мыслей о Тимофее, молодом человеке, старше ее на лет пять, жившим на одной площадке, соседом. Он вчера сделал предложение.

Теперь это вертелось в ней.

"Что это было?"

Она поднялась в ночнушке наверх по лестнице, на крышу, открыла люк и прошла, переступая деревянные стропила к вентиляционному окну-люку, влезла и поднесла ко рту сигарету, которая слегка повлажнела от тепла ладони. Чиркнула спичкой и думала, думала.

Он – хороший. Высокий, смуглый, белобрысый... Мягкая шевелюра. Добрые, умные, молчаливые глаза.

Молчаливые, потому что нельзя догадаться, о чем думает хозяин, какие идеи тревожат.

Она сделала затяжку и подумала:

" Нет, я не люблю его, если даже теперь вспоминаю о нем от какого-то третьего чертового лица".

Она сделала еще затяжку.

...И когда он глядел украдкой вслед, она замечала это. Но это ничего не значило...

Потому что дальше этих дурацких молчаливых ничегонезначащих взглядов он не ступал.

"Да, так было..."

За ней ухаживали интересные парни, она целовалась, приподнимая элегантную ножку, бродила за полночь, увлекаясь следующей любовью, а Тиша наблюдал и вздыхал.

"Вздыхал? Вздыхал".

Что в нем было не то? Чего он сторонился? И что этакого произошло, что подтолкнуло соизволить ему сделать скоропостижное предложение руки и сердца?

"Или как там это называется?"

Елена прижмурила глаз - слишком густой дым разъедал склеру.

...В этот последний раз она рассталась с крайним героем. Герой был чрезмерно навязчив. От него несло спиртным и он чрезвычайно ненасытен в поедании супермаркетовских сухарей.

"Да не в том дело..."

И зубы его ежились желтой гармошкой.

"Если бы я знала, как это описать... чувство. Оно приходит и уходит, а потом... Черт знает, что остается. Мне ведь ничего не надо".

Просто разлюбила. Разлюбила и все тут. Надоел или... А он, крайний герой? Он не понял обыкновенной вещи и поднялся дебош.

Ругался грязно, стискивая руку, дергал как – будто хотел увлечь куда – то, в свою грязь.

Но на самом деле, он не был способен ни на что более, чем эти никому не нужные слова.

" Я знаю. Никому не нужный человек. Да".

Сигарета заканчивалась. И Елена подумала - вредно курить вообще, а если еще и одна за другой - так хуже не бывает.

"Но, кажется, придется. Разок".

...Разборка перед домом, на обозрение всей публики. Радующейся публики. Хочешь – любуйся, как очередной Ленкин хахаль бьет по уму пассию.

Но, на самом деле, она давненько не попадала в такую переделку.

Молчала? Молчала. Уши мысленно заложила ватой.

"Что делать? Как-то должно все выкрутиться".

В грешной изворотливой девичьей душе накапливалась истина о настоящих чувствах, о подлинном опыте. Если бы еще стряхнуть грязь...

Какого дьявола она нашла в этом кричащем дураке?

"Ах, скорее бы он отвязался навсегда".

Тимка был старше последнего ухажера - крайнего Героя, пошире, повыше.

Генетическая линия, так сказать, лучше.

Она увидела его. Он вышел из подъезда спустя несколько минут их "светской беседы".

Елена бледнела и скакала глазами в беспомощности, а дурак, привязавшийся все кричал, дергался, краснел и потел. Она чувствовала от него склизкий его запах.

Тимофей.

Тиша взял хахаля, крайнего героя, крепенько так за руку. Тот тут же отпустил ее. Молча отошли в сторону.

Герой? Опешил. Но и не был робкого десятка.

- Что же это ты братишка?

- Разговор, значит, будет?