Чеченец. Адская любовь

Глава 1

ЧЕЧЕНЕЦ. АДСКАЯ ЛЮБОВЬ

Книга 5

Ульяна Соболева

Аннотация:

Марат:

Меня похоронили заживо. Теперь у меня ничего нет. Только ярость, боль и безумное желание вернуть её. Алиса… моя адская любовь. Я не могу её отпустить.
Даже если она меня уничтожит.

Алиса:

Марат мёртв. Но почему внутри всё ещё жива эта жгучая боль? Каждую ночь я слышу его голос. Моя любовь к нему сожгла меня дотла.
И если он действительно мёртв, то почему я всё ещё жду его возвращения?

Глава 1.1

Впереди — только пустота. Чёрная, непроглядная, густая. Я сижу в машине, вцепившись в руль, и пытаюсь вспомнить, как дышать. Воздух стоит в горле, давит на грудь, а руки дрожат так сильно, что я боюсь потерять контроль над машиной. Какого чёрта я делаю? Почему еду к нему? Мне нужно знать правду. Нужно услышать, что Марат жив, что он где-то, пусть поломанный, но целый, пусть в крови, но дышит. Я должна это узнать. Сердце в ужасе кричит, что его больше нет. Эти удары, которые я видела, эта последняя искра жизни в его глазах, погасшая прямо на ринге... Нет. Нет. Нет. Машина тормозит резко, едва не врезавшись в старую ограду около какого-то полузаброшенного здания. Здесь всё покрыто слоем грязи, как будто этот уголок города забыл о жизни много лет назад. Подполье. Место, где людей продают и покупают, где бойцов ломают, как игрушки. Я ненавижу этот мир, но сейчас у меня нет выбора.

Выхожу из машины, дрожащими ногами по гравию, ступаю, как будто иду на смерть. Внутри меня что-то рвётся, мечется. То надежда, то полная безнадега. Ноги будто налиты свинцом. Подхожу к двери, через которую проникает мерзкий свет лампочки, дрожащей под потолком. Офис Кабана. Здесь никто не улыбается. Здесь запах дешёвого табака и застоявшегося страха. Гниль, пропитавшаяся в стены, в полы, в людей. Я открываю дверь, зная, что отступать некуда. Тусклый свет лампы льётся на потёртый стол и старый кожаный диван, в углу которого сидит мужчина, с наслаждением курящий сигарету. Кабан. Вся комната пахнет как его проклятая сигарета, как прокисшая жизнь, от которой давно отказались. Лысая голова сверкает, как отполированная сталь, взгляд холодный, острый, режет меня на куски. Ему плевать на все кроме денег. Он не спешит говорить, смотрит на меня, и я чувствую, как у него внутри начинает подниматься злорадство. Он давно видел таких, как я. Женщин, которые приходили сюда искать ответы. Женщин, которые теряли мужчин на этих рингах, которые потом не знали, что делать с оставшимися осколками их жизни. Но я не такая. Я не собираюсь плакать. Я не собираюсь молить. Только не эту мразь, которая прекрасно понимала, чем может окончиться бой.

— Где он? — голос мой дрожит, хотя я стараюсь говорить отчетливо, громко. — Где Марат?

Кабан медленно выпускает дым, как будто смакует каждый момент.

— Он мёртв, — спокойно отвечает он, не глядя на меня. — Захоронили тайно. Никто не знает, где. И никто не узнает.

Удар. Как будто меня взяли и бросили об стену. Мёртв. Мёртв. Эти слова звучат, как приговор, как будто весь воздух из моего тела забрали. Как будто мое сердце разодрали на куски. Но я не могу поверить. Я не верю. Это ложь, он лжёт. Марат не мог умереть. Он слишком сильный, чтобы просто так уйти. Но я чувствую, как в груди образуется дыра. Чёрная пустота заполняет её. Заливает меня всю. Я истекаю кровью…изнутри.

— Где его тело? — кричу я. Моя рука сжимается в кулак, я хочу ударить его, убить его за эти слова.

Кабан усмехается, словно ему нравится моё отчаяние. Встает медленно, словно хочет затянуть этот момент, растянуть его до боли, до безумия. Он подходит к столу и бросает на него что-то тяжёлое. Я смотрю и вижу их. Окровавленные ремни. Боксерские ремни Марата. Я узнала их сразу.

— Это его, — спокойно говорит Кабан, наслаждаясь каждой секундой моего ужаса. — Это всё, что от него осталось.

Окровавленные ремни, которые ещё недавно были на руках Марата. На его запястьях. Пятна крови. Кровь, которая ещё свежа, ещё липкая. Я смотрю на эти ремни, а в голове проносятся воспоминания. Маратовы руки, когда он обнимал меня. Его пальцы, крепкие, но такие горячие. Его запах. Его голос, который когда-то шептал мне на ухо, а потом кричал от ярости. Он мёртв.

Мой разум больше отказывается принимать. Всё смешивается в один дикий водоворот. Я не знаю, как стою на ногах. Я хватаю ремни, сжимаю их в руках, кровь Марата липнет к моей коже, и всё, что я могу сделать — это сжать их ещё крепче, как будто могу выжать из них ответы. Но там только тьма. Густая, чёрная тьма.

— Где он? — мой голос уже не похож на голос. Он становится диким, сорванным. Я не слышу себя.

Кабан усмехается, и я вижу, как он наслаждается моим отчаянием.

— У меня есть люди, которые занимаются этим, — говорит он холодно, даже не глядя на меня. — Я не знаю, где могила, и даже если бы знал, не сказал бы.

Всё внутри меня рвётся. Гнев накрывает волной. Я бросаюсь на Кабана. Я хочу убить его. Но мои люди блокируют меня, их руки на моих плечах, тянут меня назад. Кабан лишь ухмыляется. Для него я просто очередная проигравшая, ещё одна женщина, чья жизнь рухнула из-за этого ринга. Я срываюсь, но меня держат. Я пытаюсь драться, но сил нет. Я захлёбываюсь в своей ненависти. Моё дыхание тяжёлое, словно кто-то душит меня, а грудь разрывается от боли. Марат мёртв. Я убила его. Это моя вина. Моя. Я убегаю из офиса Кабана. Мне не нужен этот вонючий воздух. Мне не нужны слова утешения…Я ору чтобы Миро не смел идти за мной, никто не смел. Всё, что мне нужно — это забыться. Я бегу по улицам, мои ноги сами ведут меня туда, куда я не хочу. Мой разум крутится в водовороте воспоминаний, он сжимает меня, как удав, не давая дышать. Я вижу его перед собой. Его лицо, когда он впервые поцеловал меня. Его руки на моем теле, его губы на моих губах. Вижу, как он смеётся, как его глаза блестят. А потом — его ярость. Его ненависть ко мне. Его гнев, когда он кричал, когда бросал меня. И всё это сменяется одним ярким, красным пятном — его кровь. На ринге. В его последнем бою. Почему я мстила ему? Почему не остановилась? Теперь его нет, а у меня остались только эти чёртовы ремни, пропитанные его кровью. Моя любовь к Марату всегда была смесью боли и нашей адской страсти. Теперь страсть сгорела, оставив только пепел. Я разрушила его. Я разрушила себя.