Человечность

Ад

Выжженная трава перемешивалась с маленькими островками крошечной, но полной жизни и стремления растительности. Лес кричал, ревел, извивался, причудливо двигаясь, танцуя последний раз в этом году, а может, и в этой жизни. Каждое мгновение он ронял листок за листком, словно человек, теряющий человечность: таково было то время, когда исчез мир.

Сменяемость времен года - обычное дело, когда ты наполнен любовью, заботой, разными делами, целями, задачами, стремлением. Но, теряя всё это, теряя самого себя, ты начинаешь замечать те мгновения, становящиеся чем-то важным, потому что тебя больше ничего не тревожит, ничего не гнетет, никто не ждет, никто не любит.

Я помню своего начальника с прошлой работы. Он был низким, сгорбившимся, словно сама жизнь придавливала его за поступки и слова. Даже его опалое лицо никак нельзя было назвать счастливым, а что уж говорить о его отношении к людям? Он ненавидел всех. Но сейчас, будучи совсем один в этом аду, я чувствую, что скучаю по нему, по его криками, оскорблениям, ворчливости. Всё это заставляло почувствовать себя живым.

Сколько прошло лет? Год? Или десять? Я не помню и не считаю - незачем. Счет времени придумали те, кто всегда опаздывал. Но я давно стал живым мертвецом, потеряв всё, что делало меня настоящим.

Тебя точно мучит то, что со мной произошло. Хотя, возможно, я ошибаюсь. Как бы это странно не звучало, но я остался один. Нет, совсем не в том смысле, что меня бросила девушка или умерли родители. Я просто остался один.

Прекрасным летним утром я проснулся и подошел к окну: деревья нежно посапывали, качаясь от легкого ветра; доносился голос детей, безмятежно играющих дружной компанией; тетушка Мари пекла пирог, который обволакивал нежной начинкой рот каждое воскресенье – всё было как всегда, и даже самый несчастный отдыхал в этот день и радовался жизни.

То утро было прекрасным, что уж говорить. Я устало пошел на первый этаж, с каждым шагом ощущая твердый еловый паркет, вдыхая ароматы корицы, вишни, карамели и ванили. Спустившись, я увидел пустую кухню, где подгорал пирог с вишневым сиропом. Тетушка не отзывалась, но я не обратил внимание, что было не похоже на меня.

Выйдя на улицу, несколько минут назад заливавшуюся греющими лучами и радостными криками детей, я обнаружил нагнетающую тишину, которая с каждым мгновением моего пребывания в этом дурдоме била по ушам оглушительно мощно. Я прошел вокруг дома и понял, что на улицах пусто, словно я в глухом лесу. Так и началась моя дорога в ад.

Я сразу же решил найти хоть кого-нибудь, но все разом исчезли, когда я пересек порог второго этажа. Машины безмолвно стояли на дорогах, светофоры моргали, магазин с неестественно открытыми дверями давали понять, что в них так же пусто. Этот день был только началом, ведь тогда я еще чувствовал, что существую.

Много дней я бездумно слонялся по пустым улицам, домам, супермаркетам, но вскоре отбросил идею поиска людей. Именно тогда, скорее всего, я начал терять себя. Иногда мне приходилось говорить с собой, чтобы разбавить эту убийственно нервирующую тишину.

- Как погодка?

- Прекрасно! Сегодня так солнечно и... тихо.

- Хех... Да, точно... очень тихо...

В чем смысл жизни? Когда-то преподавать по философии сказал мне, что его попросту нет. С этим я был не совсем согласен,

Но в чём-то все-таки он был прав. Всю жизнь я стремился заработать денег, получить уважение от коллег и друзей, создать семью и... Прожить так, держась за вымышленные правила, «счастливую жизнь».

Сейчас я понимаю, что счастье было и является совсем не тем, каким мы его представляем. Я много думал об этом и понял, что у каждого свое счастье, но тут же появилось противоречие, которое твердило мне :«Но как же может так быть, что такой важный аспект жизни, как счастье, которое по сути является смыслом бытия, существует в совершенно отличных друг от друга формах, будучи у одного - деньгами и славой, а у другого - желанием творить и жить свободно?» Я не знал ответа и не хотел думать об этом, потому что того счастья, что я хотел, в этом мире, где остался лишь я, явно не получить.

Я перестал ждать и надеяться кого-то встретить, а со временем и вовсе начал задумываться о суициде.

Травинки под моими ногами блестели и сверкали, окутанные утренней росой, и, лишь посмотрев на них, можно было заметить, как каждая из них отражала багрянец восходящего солнца, что огненными щупальцами тянулось к девственно холодным земле и песку. Ветер, как ребенок, шуршал и игрался золотистыми травинками, густыми полями пшеницы и рослыми подсолнухами. Я шел медленно и смотрел вперед, все сильнее вжимаясь головой в тело, чтобы укрыться от ветра под мягким воротником бежевого пальто.

Потеряв друзей, семью, работу, смысл жизни и сладкий пирог тетушки Мари, который радовал меня каждое воскресенье, я бренно волочился по узкой тропинке в поле, встречая рассвет с бутылкой виски. Люди покинули меня, а я, в свою очередь, покинул себя, потеряв всю человечность по пути в ад.

Тот роковой день стал неизбежным, и весь мир, замерев, ждал того момента, когда последний паразит, что травил, убивал и насиловал эту планету, нарушая негласные правила, словно Адам, покинет райские сады навсегда.

Я наконец-то дошел до того большого дерева, что хранило под своей могучей кроной нежные воспоминания о молодости, что гуляла тут когда-то давно. Делая последние глотки, я подошел к крепкому стволу, державшемуся памятником вечности, и вынул из красного клетчатого рюкзака крепкую веревку, наматывая на тот самый ствол. Спустя несколько минут, с трудом держась на ногах, мое бренное тело встало на место.

Золотые поля без конца стремились к горизонту, обволакивая влажную землю. Где-то далеко мелькали зеленые точки, а я смотрел на невероятный пейзаж и удивлялся тому, как не замечал этого раньше. Как я был слеп. Как были слепы все мы.

Рука затянула узел. Я сделал шаг, устремившись вниз. Пара мгновений и... я почувствовал резкую и совершенно неожиданную боль - веревка порвалась. Остаток рассвета я просидел ровно на том месте, вытирая слезы о мягкое пальто. Мир не отпускал меня, став милостивее бога.