Chercher l'amour... Тебя ищу

Глава 1. Мой сын

Ей…

Ему…

Всем тем, кто

верит, надеется, любит…

Всем, кто на Земле живет!

Тебе!

Жуткое время…

Где-то между двумя и тремя пополуночи. Какие уже по счету сутки я наблюдаю за нервными передвижениями парня, с которым странным образом свела меня судьба, подкинув тридцать четыре года назад в детской переноске под мою дверь в богемную берлогу, не обремененную женским тряпьем и надоедливым присутствием, зато забитую недешевым алкоголем, ядовитыми сигаретами и призрачными надеждами на лучшую жизнь в ущерб себе, зато на радость шлюхам, облизывающим с ног до головы после чумового выступления в том клубе, где коротал я дни и ночи, с одним-единственным желанием взбодрить местное уже не квакающее болото и позлить как будто идеальную семью.

Смирновы – гордая и сильная фамилия! Теперь нас, кажется, осталось двое? Старший брат – Алеша, Леха, Алексей и я… Бедовый Серж, Серега, СМС, Серый.

А если полным именем – Сережа, а по официозу – наверное, Сергей!

Так вот, по-моему, в той чумовой квартирке я странным образом или по счастливой случайности отхватил себе жену?

— Муж? – откуда-то издалека зовет меня тихий, с индивидуальной хрипотцой, спокойный женский голос.

— М? – отвечаю, не отводя глаз от того, что происходит на периметре луною освещенного двора.

— Иди сюда. Что там случилось?

«Это Свят, чикуита! Неспокойный Святослав. Опять чудит мальчишка, стариком вернувшийся с ненужной никому войны» – об этом я, пожалуй, промолчу, однако для проформы и из определенной вежливости все-таки ее спрошу:

— Разбудил, да? – поворачивая голову, полусонным профилем обращаюсь к жене.

— Опять?

— Спи, Женек. Я на минутку выйду.

— Не надо, – мгновенно пресекает мой порыв, просьбой останавливая действие.

— Боишься, что ли? – хмыкнув, возвращаюсь образом к театру военных действий, в котором актер-премьер – мой не совсем здоровый сын. Не по крови, зато – по совести и долгу. Это, черт меня возьми, дело сучьей чести! Я по-другому с этим парнем не смогу.

— Я считаю, что наша жалость мальчику совершенно ни к чему. Ему нужно время. Пусть разберется в одиночку. Согласен?

Время!

В одиночку!

И, конечно, жалость. Словно мы тут брошенное чадо прикормили, вытянув ладонь с орешками и семенем кунжута, залитыми тягучим медом.

— Жалость? – прищуриваюсь и следую лицом за пригнувшимся к земле охотником, выслеживающим незримую лишь для меня добычу. – По-твоему, я его жалею, потакаю, следую за его желанием и несбывшейся мечтой, умиляюсь миленькими слабостями и не позволяю здоровому мужику, как следует, повзрослеть?

— Да.

— Жень, подумай, будь добра. Только основательно и без эмоций. Трезво, грамотно! По-взрослому! Выключи внутреннюю крошку, обиженную на что-то самолично придуманное в часы безделья где-то на закате. Угу?

— Я подумала.

— И? – настораживаюсь, потому как парень замер и присел, приняв низкий старт на остриженном газоне.

— Он должен уй…

— Нет, – перебиваю и сквозь зубы предлагаю. – Передумывай, чика. Попытка номер два! Такой себе перезачет.

— Смирнов! – не вижу, но точно знаю, что сейчас жена сжимает простынь, пропуская ткань сквозь пальцы, пару раз бьет пятками по средней жесткости матрасу, подскакивает на нагретом задницей месте и сводит крепко зубы, стачивая с большим трудом и с помощью очень дорогой пасты восстановленную эмаль. – Мы держим его, как зверя, как бесплатную охрану, как дворника, косаря, посудомойку, курьера, юношу на побегушках, персонального водителя и безотказного носильщика больших пакетов из местного супермаркета. Он твой добровольный или вынужденный собеседник, когда я отказываюсь посидеть с тобой, чтобы обсудить очередной тяжелый день. Сережа! – чика словно на прощание взвизгивает и моментально замолкает.

Толково и весьма разумно, но все же мимо! А я, пожалуй, ей отвечу:

— Ему некуда идти, мать. И тебе об этом прекрасно известно. У него нет ничего. Хотя…

— Потому что он не добивается, – не дослушав, вклинивается и как неразумному по пунктам все толково разъясняет. – Блага не упадут ему на голову по ментальному желанию, как в наших сказках: «По щучьему велению – по моему хотению». Об этом нужно во всеуслышание заявить, представить себя, подать, в конце концов, документы, заставить всех суетиться и предпринимать хоть какие-то шаги. Он овощ, да? Бессловесное ничто? Мне кажется, ему пора воспрять духом и становиться на ноги...

— Вернуться на гражданку, закончить бой, страницу перелистнуть, забыть о том, что с ним там было. Ты просишь сделать колоссальный вклад, жена. Ему нужно поднатужиться, потому что ты слишком мнительна и чувствуешь себя хозяйкой положения и его непосредственной шефиней? Боишься оскорбить мальчишку, ткнув носом в его досадную промашку? Пытаешься исправить ситуацию, надавив на меня? Ничего не выйдет, чика. Свят останется здесь, пока не соберется с духом и имеющимися – я уверен в этом – силами. Не знаю, с чем конкретно он там должен справиться и каких собственных демонов покорить, побороть или, на худой конец, пришить, но его дом, – киваю головой на скрытый в полутьме, стоящий рядом с нашим «супер-бунгало», гостевой флигелек, – то, на что он дал добро и где сейчас временно размещен. Временно! – намеренно подчеркиваю только это слово. – Я верю в то, что сказал, да и тебе не мешало бы опылиться сим чудным чувством. Он плохо спит, зато, как вол, довольно тяжело работает. Что не так? Проблемы? Святослав так сильно раздражает, обижает или…