Черная

Черная

Огромное количество нулей. На банковских счетах, в личной жизни. Как итог прожитых лет, наконец. Мне сто один год, и я готов умереть. Слышали? Владелец крупнейшей в мире корпорации выразил желание сыграть в ящик. Но хочется чего-то оригинального – не зря ведь я столько лет трудился. Не просто так отказывался от обычных человеческий радостей, ограничивал себя во всем, боялся заводить семью, иметь детей. Нет, все это не для меня. Или я обманываю себя? А что мне еще, собственно, остается?

- Говорите громче!

Юнец лет тридцати с улыбкой подсовывает мне какие-то бумажки. Да, нужна моя подпись, иначе никак. Столько средств каждый год тратится на всевозможные нововведения, а от человека до сих пор требуется какая-то закорючка, чтобы он мог обозначить свою волю. Бред.

- Да слышу я, слышу… Не нужно так орать.

Всё, дело сделано. Космический корабль, на котором я отправлюсь в вечность, по сути всего лишь напичканный электроникой гроб. Интересно, меня буду провожать в последний путь симпатичные космонавтки? Нужно было обсудить этот пункт в договоре. Хотя, если подумать, какая теперь разница?

Ежедневные витамины, ингаляции, кислородные ванны, массаж... Я сам себе напоминаю какой-то артефакт, которому давно место на свалке, но его зачем-то берегут, будто стараются сохранить для будущих поколений. Дни проплывают мимо один за другим, я давно потерял им счет.

Сколько уже длится подготовка к этому полету? Целую вечность, нужно полагать. Помню, когда я предложил проспонсировать собственные похороны, Чарльз Болден чуть со стула не упал. Потом, когда понял, что это не шутка, долго убеждал меня в том, что мой организм не перенесет таких нагрузок. Даже чек, в котором нулей было больше, чем волос у него на голове, не заставил его изменить свое мнение. К счастью, власть вскоре сменилась, и ему на смену пришел гораздо более лояльный Роберт. С ним дело, наконец, сдвинулось с мертвой точки – и вот он я, по мнению новой администрации, вполне пригодный для космических полетов индивид.

- Что, уже пора?

Меня бережно поддерживают под руки, подводят к экипажу. Фото для прессы, это святое. Ноги совсем не держат… Но ничего, уж пару минут как-нибудь потерплю. Улыбаясь набором шикарного фарфора камерам, я думаю о том, что это самые злобная шутка из всех возможных: сохранять ясность мышления, но оставаться при этом ходячей древностью. Кажется, еще вчера я устраивался на свою первую работу. Мальчишка-рассыльный, смешно сказать. Как звали моего начальника? Дай Бог памяти… Что-то старозаветное… Иосиф! Точно. Йоська-мокрые подмышки. Так мы его называли за глаза. Хороший был человек, добрый. Не могу сказать, что я многому у него научился, но одно усвоил на всю жизнь: никогда не поворачивайся к своим подчиненным задом, иначе они обязательно пнут тебя при первой подвернувшейся возможности. Скольких топ-менеджеров я вырастил за эти годы? Добрая половина нынешних бизнес-воротил когда-то работала на меня. Многие до сих пор называют меня отцом. Так что в каком-то смысле я все же стал отцом, да.

Наверное, мне вкололи снотворное, потому что момент прощания с Землей прошел мимо меня. Поразительная легкость во всем теле. Ощущение, будто скинул со своих плеч полвека как минимум. Всё же прикрепили ко мне симпатичную сестричку – спасибо организаторам, отрабатывают свой чек. Пара миллиардов на развитие космический исследований, неплохой вклад. Обещали дать мое имя стартовой площадке. Смешные. Еще шарики бы запустили в мою честь.

- Что?

Медсестра что-то негромко рассказывает мне, но я, по своему обыкновению, погрузился в собственные мысли и пропустил начало. Согревшись в удобном кресле, я, похоже, в очередной раз задремал.

- Повтори, пожалуйста.

- Я говорю, что очень старалась попасть именно на этот рейс, чтобы оказаться рядом с вами.

Старалась она. Зачем? Чековую книжку я оставил дома. Не морщины же мои ее привлекли?

- Мой дедушка, Мигель, многим обязан вам. Если бы не вы…

- Постой, милочка, - я постарался собраться с мыслями. – Ты о ком сейчас говоришь?

- Наверное, вы не помните, - девушка оглянулась, чтобы убедиться, что нас никто не слышит, и подвинулась ближе. – В шестьдесят девятом вы оплатили операцию ребенку. Этим ребенком была моя мама, без вас она бы умерла.

- Да? – я всегда старался избегать встреч с теми, кому помогал, и теперь чувствовал себя не в своей тарелке, но не знал, как сказать об этом собеседнице. – Что ж, я рад, что смог сделать что-то хорошее для твоей семьи. Но не стоит…

- Отец той девочки – им был мой дед, - судя по всему, медсестра была твердо намерена высказаться. – Он умер три года назад.

- Мне жаль.

- Нет, он ушел в окружении родственников, которых без вас у него могло бы и не быть. Перед самой смертью он взял с меня обещание.

- Какое же? – я спросил это их простой вежливости, поняв, что избежать разговора не удастся.

- Что я помогу вам.

Это прозвучало настолько неожиданно, что мне показалось, будто я ослышался.

- Мне?! И каким же образом?

Вместо ответа девушка взяла меня за руку и вложила в ладонь какой-то небольшой предмет. После этого она скороговоркой прошептала какую-то абракадабру и дунула мне в лицо. Я автоматически зажмурился, а когда снова открыл глаза, рядом со мной никого не было. С трудом приподнявшись, я огляделся вокруг, но не заметил никого, кроме бортпроводника, который с напряженным видом проверял показания приборов на панели управления.