Черная Роза

Часть 72

Миша явственно ощутил в своей левой руке тёплую ладошку Розы и продолжил свое письмо.

«Оказывается, за нами стала следить милиция со времени, когда тот, кто нас вёз на своей старенькой «Ниве», зовут его Борис, только вышел из дома. Милиционеры, видимо, были не в курсе, их послали следить за преступниками, они и следили, поэтому при прокуроре или его представителе, не знаю точно, но каждый из них пояснял, что к «Ниве» Бориса во дворе многоэтажки подъехала красная машина с номерами такими-то, оттуда вышел мужчина, пожал Борису руку и передал ему пять свертков в коричневой обёрточной бумаге, перевязанных тонкой бечевкой. Это была милицейская форма для нас, причём, ты знаешь, Розочка, когда нам Борис её раздавал, на каждом свертке была  приклеена полоска лейкопластыря, на которой были написаны наши имена! Что, скажи, это значит? Она подошла мне по размеру, как влитая! Это как?!

 Милиционеры проследили за этой машиной и в деле есть адрес дома, где она остановилась и куда мужчина вошёл. Я попросил привлечь этого мужчину, как свидетеля и заказчика нашего «преступления», потому что Сашка рассказывал, что Черет его привозил в Сорокино на своей красной машине, чтобы показать нужный дом и стоянку, но мне ответили, что «не смогли его найти.»

В Сорокино, оказывается, эти милиционеры нас провожали, и на стоянке, оказывается,  рядом с нами стояли. Но свидетели они ещё те! Сидели в машине на одной с нами стоянке, следили за нами, но никто из них не помнит, что шёл дождь. Один говорит, светила луна, другой, что светил фонарь, а о том, что шел дождь, не помнил никто.

 И под окнами квартиры Лидии Ивановны, так зовут потерпевшую в нашем деле, они дежурили. При этом там был первый этаж, очень невысокий цоколь, в комнатах горел свет, и не были зашторены окна. Поэтому, когда я хотел вывести потерпевшую из квартиры, за дверью стоял милиционер с автоматом. Нас всех сразу арестовали. Неужели эти служаки, ничего не знающие заранее, а значит, и не знающие ни Черета, ни Лидию Ивановну, не остановили бы нас, если бы увидели или услышали, что там, в квартире творится нечто опасное для жизни человека?!

Лидия Ивановна сказала нам, что у неё нет сына, только дочки, что они живут в своих домах, и у них нет никаких долгов. Надо было сразу уйти, но, мало ли что, Черет сказал Сашке, чтобы мы ждали, мы и остались. Некоторые из этой компании явно были хулиганами, может быть, сидели, потому что они стали накалять обстановку, вырвали телефонный шнур, потом сами стали искать деньги, нашли чуть-чуть, Вадик под фуражку спрятал бабулькины украшения советского производства, потом они нашли выпивку и закуску, а я, пока они были на кухне, решил вывести женщину и где-нибудь спрятать. И думаю теперь, что тот, кто всё это организовывал, знал, что среди нас нет отпетых бандитов, ведь те бы с бабулей не церемонились, пытали бы её утюгом, требовали бы деньги.  Я б, конечно, в меру сил, не позволил, но не думаю, что это могло бы их остановить. Единственная надежда была бы на милиционеров под окнами, надеюсь, они бы защитили бабульку.

Просто милиция не может найти настоящих бандитов, а, возможно, настоящие преступники от неё откупаются, вот милиции и приходится «формировать» банды преступников, чтобы потом «очень умело» их ловить.

Кстати, прокурорша эта уговаривает нас признаться в преступлении, в вооружённом грабеже,  и тогда, по её словам, «нас не будут судить как банду». Мы все сидим по отдельности, я не могу никому передать, что это просто обман, финт такой правоохранительных органов. Никакой власти в этом у прокуратуры нет и никто её не послушает, это лажа. Как им надо, так и будут судить. А нужна банда! Зря, что ли, они её создавали?! Кто-то по служебной лестнице продвинется, ордена получит. В святом писании сказано, что не тот грешник, кто грех совершил, а тот, кто его на этот грех соблазнил. Прельщение – от дьявола.

Мы тут узнали, что сразу после нашей, ещё одну банду в посёлке Сорокино задержали. При этом все они родом из разных населённых пунктов. Наверное, на тот случай, если с нашей «бандой» что-то пойдёт не так.

Вот теперь ты всё знаешь. Прости меня, если сможешь. И прощай.

Не поминай лихом!

Михаил »

Миша сложил письмо, аккуратно выровняв листы, и положил в нагрудный карман тюремной робы.

- Что, накатал маляву? – насмешливо спросил невысокого роста седоватый мужчина с нижней шконки напротив. - Силён! Сколько листов-то истратил? Да больших каких! Зацени, я тебе не мешал! Терпел, шум не поднимал, чтобы что, как думаешь?

Миша, не понимая, чего он хочет, не ответил.

- То-то, не знаешь! А я мог бы охрану позвать, они бы обязательно заинтересовались, что это ты такое пишешь в неурочное время, да к тому же собираешься на волю передать, писатель?!

Миша спустился со своей верхней шконки и медленно пошел к умывальнику.

- Дай почитать, слушай. Люблю малявы читать, зашибись! Тем более такие длинные. Интересно же, что ты там наплёл. И про что?

Мужичонка  произнёс «чьто», а не «што».  И продолжал говорить, пока Миша, отвернувшись к умывальнику, умывался, а потом наливал в кружку воду: