Чёрная смоль

Чёрная смоль

 В это утро по крыше стучали капли чёрного как смоль дождя, я проснулся с полным осознанием того, что моя чертова жизнь не имеет никакого, даже малейшего смысла, а наше сознание – это всего лишь кучка гребанных гормонов, пытающихся следовать за другими, быть частью этой системы и так ненавистного мною общества. Я встал с пустого матраса, на нем не было подушки или одеяла, я давно уже перестал позволять себе ощущать удовольствие от таких мелких, совершенно ненужных вещей и перестал испытывать эмоции. Не открывая глаз, я лихорадочно нащупал холодную ручку своего магнума 44 под матрасом и, прицелившись впереди себя, резко вжал на спусковой крючок, прогремел выстрел, я открыл глаза, как и прежде, мои рефлексы меня не подвели – с первого выстрела цель была повержена в голову.

 Одевшись, я сунул свой верный револьвер за пазуху, поставил мишень на свое законное место и вышел из комнаты. Зайдя в кухню, я поставил на огонь старый медный чайник и принялся ждать его закипания, присев на ветхом, ободранном кресле и закурив кубинскую сигару.

 На улице шёл мерзкий ливень, безжалостно уничтожая всякую надежду на хороший день. По городу сновали люди, словно насекомые, спасающие разорённый муравейник, все куда-то бежали, совершенно не осознавая тщетность собственного существования и мелочность происходящих в их маленьком придуманном мирке событий.

 Не вынимая сигару изо рта, я поднялся, открыл старый платяной шкаф и натянул на себя серое как вся жизнь пальто. Размеренными шагами я подошёл к столу, снял чайник с огня и, добавив в кружку пять ложек чёрного кофе, залил туда кипятка. В воздухе почувствовался терпкий запах подгоревших кофейных зёрен. Залпом опустошив кружку, я направился к входной двери.

 Выходя из дома, я окинул оживленную улицу быстрым взглядом и заметил на периферии двух людей в чёрных плащах и тёмных солнцезащитных очках, явно неимеющих смысла в такую рань и в такое дождливое время года. Перейдя на другую сторону улицы, я свернул в узкий переулок и встал за стену, долго ждать не пришлось, эти горе-шпионы пошли за мной. Резким ударом руки по лопаткам я обезвредил первого агента. Пытавшись сбежать, второй чуть не получил от меня пулю в лоб, но вовремя остановился.

— Не стреляйте! Я всё расскажу! — испуганно проорал парень.

— На кого ты работаешь?! — я схватил его за жилет и приподнял над землёй.

— Мы из управления шерифа, нам сказали установить за вами слежку, по всем вопросам звоните моему начальнику—, сдавленным голосом прохрипел недоделанный детектив.

— Ххэндерсон! ...— мои глаза налились яростью, я разжал руку, и паренёк упал на асфальт, его алая кровь смешалась с чёрной смолью в дождевой луже.

 Быстрым шагом я направился к дороге. Под ворот пальто, ушитый заплатками, забралось огромное количество воды. Солнце еще не встало, видно было что-то буквально метров на десять — утренний смог и затяжные месяцовые осадки давали о себе знать. Машины словно акулы выныривали из плотного тумана и снова терялись в кромешной тьме.

 Я выловил такси и добрался до места назначения уже в комфорте — по такой погоде пешком лучше не ходить.

 Стремительно распахнув двери, твердым шагом я направился вперёд по коридору, на пути у меня попытался встать помощник шерифа — Хэнк, он пытался как-то объяснить произошедшее, клялся, что это не то что вы подумали" и всячески отговаривал меня идти к шерифу. Я же просто оттолкнул его в сторону и устремился к двери из красного дерева с табличкой на ней: «Д. Хендерсон - окружной шериф». Повернув ручку, я ворвался в офис.

В комнате присутствовала атмосфера абсолютного спокойствия, играл джаз на виниловой пластинке, как сейчас, помню, посередине комнаты стоял большой богатый стол, за ним размеренно раскладывал завтрак плотный мужчина лет пятидесяти — Джереми Хэндерсон. Жестом руки он показал на стул напротив стола, я покорно присел, всё ещё кипя от злости.

— Послушай, Генри, у меня есть к тебе очень серьёзный разговор — нетривиально начал беседу Хэндерсон.

— Это у меня есть к тебе разговор! Это что ещё за сопляков ты за мной следить послал?!

—Так, соблюдай субординацию! Я не одна из твоих девок на один день, я твой непосредственный начальник! —, нахмурив брови, ответил шериф, он грозно поправил очки и продолжил:

— К моему величайшему сожалению вынужден тебе сообщить, что последнее время ты стал опасен для себя и общества, поэтому я отстраняю тебя от должности главного детектива пока на месяц! Отдохни где-нибудь, подлечись, проверься у психиатра в конце концов-то...

— На что это вы намекаете сэр?! Я лучший детектив во всём этом чертовом городе, а вы просто так берете и отстраняете меня?! — я вспылил, я работал тут намного раньше него, как он только посмел усомниться в моей профессиональности?!

— Я сказал, я сожалею, но таковы правила, ты сколько раз уже ослушался моего приказа? А сколько раз полномочия превысил? Всё, больше никаких разговоров! Значок на стол!

 Я был неимоверно зол, бросив значок, я быстро вышел из комнаты, громко захлопнув за собой дверь.

 Я был разбит, вставая каждое утро, я всегда пытался найти оправдание, доказать самому себе, что моя жизнь всё ещё имеет смысл: сначала это была любящая жена, потом работа и то, как я в ней хорош, но вот наступил тот самый момент, когда я наконец сломался, я не смог найти ни одной причины жить дальше. Я нащупал холодный револьвер в кобуре и судорожно схватив его, приставил к виску. Мысленно взвешивая все за и против я вспомнил голодные детские годы, первую и последнюю любовь — передо мной пронеслась вся жизнь: все лучшие её моменты и худшие.

 Минуту постояв на месте, я решил, палец соскользнул на спусковой крючок, я зажмурился и услышал щелчок — мой верный друг и товарищ, так долго служивший мне, предал меня — пистолет дал осечку. Проклиная всё и вся, в сердцах я кинул револьвер на мокрый асфальт и перевёл взгляд на дорогу, всё уже было решено, я разбежался... Вдруг в здании напротив произошёл мощный взрыв, силовой волной меня сбило с ног и отбросило назад. Ударившись головой о мусорный бак, я потерял сознание.