Черная твердыня

Пролог.

Время близилось к полуночи. На удивление каждого жителя столицы, тёмное небо Ландила ясное, совсем без туч, что могли бы закрыть собой луну. Её серебристый свет переливается в зеркалах, играется на окнах и врывается внутрь, проникая в каждый, даже самый тёмный и дальний уголок.
Чрезвычайно древний Собор Святой Ангелы, чьи великолепные готические башни величественно возвышаются над всем градом, особенно прекрасен в эти тихие ночные часы.
За этим ночным великолепием недолгое время наблюдал господин Дитрих Зару. Порывы ветра, врывающиеся через распахнутое окно, развеяли его длинную седую бороду, и четыре, а может и пять, волосинок на голове.  Прихрамывая, он пошёл по длинным и тёмным коридорам королевского замка, благоухающий самыми различными красками этого холодного края. 
Вскоре громоздкие колокола Собора пробили полночь, им вторили другие церкви.
Столица погружалась в объятия грёз, но только в замке всем было не до сна. В длинном зале скопилось много люду, среди которых были в основном разодетые дворяне и вельможи, либо особо заинтересованная прислуга, ненадолго оторвавшаяся от своих дел. Только вот, занятно, никто и не знал смысл этого собрания, поэтому зал гремел от и до.
— А я слышал, господин Конрад на подступах к Эмблину, к штурму готовится, — говорит Готфрид, барон Мариакский, — У-ух, чую, крови будет много.
— Да посрамит он, посрамит! — отмахивается граф Вексли, — А может, и вовсе погибнет. Кто ж за неумехой в бой пойдёт?
Господин Готфрид точно недоволен, но едва он разинул рот, в разговор влезла его жена:
— Во всяком случае, к возвращению господина Конрада подготовили мистерию и молебен, — встряла госпожа Мариакская, — Значит, господин регент ему доверяет.
Двери зала скрипнули. Регент быстро проскользил через толпу, не обращая внимания на поклоны дворян. Должно быть, одно лишь его появление вызвало затишье среди этих самолюбивых особ, да такое, что слышались лишь шаги хозяина крепости, шелест королевских штандартов, хруст полен, так жадно пожираемых огнём, и свист ветра, что бушевал на улице.
Он встал у просторного камина. Мужчина явился в длинном чёрном кафтане, обшитом мехами, не беднее своих слуг, стояших по левую руку. По правую же были авторитетные командующие Королевской армии. 
Был он сухощавым, вытянутое лицо имело аристократические, несколько орлиные черты. Волосы регента совсем седые, вкупе с многочисленными морщинами состаривали его, хотя истинный возраст был ещё временем расцвета сил. Длинные и худощавые пальцы регента крепко сжимали, словно вражье горло, некое полотно, которым особенно заинтересованы немногие дворяне.
Казалось бы, тишина могла быть вечной: знать застыла, было ощущение бури в их почерневших душах. А что, если господин Идгар начнёт с казнокрадства? Напомнит о клятве? Ещё хуже — упаси Кассия — просто прикажет кинуть всех по темницам. Он подобен змию, от которого нельзя ожидать чего-то однозначного — казни или вознаграждения.
— Я слышал, достопочтенные милорды и не планируют выплачивать налоги, — начал регент, — Они заимелись наглостью, которой позавидуют веттонские императоры! Знаете, что это значит, дрожайшие?
Громовой голос мужчины разносился по всей зале. Немногие дворяне, стоявшие спереди, дрогнули в одночасье.
— Это открытое объявление войны, плевок в лицо не только моему правлению, но и почившему королю! С этим мириться я не намерен, господа.
Регент мученически вздохнул, поднял разорванное полотно как можно выше. На белых тканях красовалась пурпурная роза, пронзённая мечом. 
— Это герб Данкаров! — подметил кто-то в толпе.
В знати пошёл ропот, но было понятно, что эти напыщенные господари недовольны при одном лишь упоминании одной из сторон гражданской войны. Только Вексли продолжил тайком насмехаться над столпившемся народом и пускать язвительные комментарии, но мало кто их слышал в общем бушевании, а если кто и слышал — негодование не заставляло себя ждать.
За это время герцог Данкар, ведя свои победоностные войска к северу, королевскому лену, стал головной болью для господина регента и его приближённых.
— Именно так. Ян Данкар снова напомнил о себе-юродивом! — мужчина кинул полотно в пламя.
— И как вы намерены решить эту проблему? Герцог Данкар поступил умнее, заключив союз с феодалами в самом центре наших земель. И пока мы сидим здесь, вкушаем весенние плоды, они всё ближе к столице.
— Ах, капитан Эгберт, — Идгар улыбнулся мужчине, — Дипломатическими методами. Данкар не безумец, он не пойдёт сюда, пока у нас есть средства для содержания наёмников.
— Я бы побеспокоился, милорд, не только о Данкаре, эти наёмники чрезмерно прожорливы. Вы разве не слышали, что эти пьяные иноземцы сожгли ферму во время своего дебоширства? 
— Это всего лишь временно, Эгберт, — отмахивается Идгар, — Одна ферма — не велика потеря.
— Да, господин регент, вам легко говорить, ведь вы даже не заплатили компенсацию, просто бросили семью умирать на улице.
— Да как ты смеешь?! Я всю свою жизнь занимаюсь защитой этого народа, у меня есть дела важнее, чем одна сожжённая ферма.
— Что ж, тогда нам нужен король.
Народ ахнул: только смельчак посмеет упомянуть при господине Идгаре короля. Короля! Невиданное дело.
— Поди вон, сын! — вскрикнул седовласый, смегчая тон, — Поговорим после.
Когда Эгберт скрылся за дверьми зала, которые он закрыл с грохотом, в помещении стало совсем тихо. Регент недолго помолчал, после чего продолжил изначальную мысль:
— Эгберт подвёл нас к этому… Феодалы юга возомнили, что способны менять всё, и неожиданно вспомнили о... О нашем законном короле, чей трон пустует уже чёрт знает сколько поколений. Они требуют посадить на трон неведомо кого! 
Трон Адумара пустовал уже пятьдесят лет и успел покрыться приличным слоем пыли. После трагической смерти принцев за стенами Мелистра основная линия династии пресеклась, но этот серьёзный вопрос так и не был решён. 
Среди дворян пошла молва, что несколько смутило регента. «И это ли просвещённая знать великого королевства? Наследники ауросовых княжичей? — бурчит он про себя, — Жалкий сброд, готовый отдать своего сюзерена на обед дракону при первой же возможности!». 
— Что за наглость?! — воскликнул кто-то в толпе, — Какое право они имеют говорить такое?! Ишь! Бунтовщиками понадобился король!
— Вот именно! Сжечь их всех и дело с концом! — поддержал господин Готфрид, — Кому нужны эти бунтовщики? Пусть уйдут с миром туда, где им и место — в огне рядом с Юлианом Лжецом!
— Вы в своём уме, господин де Гёхе? На юге чрезвычайно богатые торговые пути. Сожжём несколько городов — даже похабным остреям не захочется пихать свой товар через обугленные ворота.
— Но какого наследника? — прервал кто-то споры о жесточайшей расправе над данкаровыми войсками.
— Сами бунтовщики указали только то, что на троне должен быть король, — усмехается регент, — Посадим на трон дурака, господа!
Толпа залилась громким смехом, да так, что даже стражники, стоявшие у дверей, едко посмеивались. Старику на секунду стало противно, и он, проталкиваясь через вельмож всякого чина, спешил предстать перед регентом. «Ах, вот она, деспотия! — вздыхает господин Зару, — Этот наглец только и печётся о своём золоте, готов на трон сажать юродивого, обрекая страну на горе! Экий дурень!». 
— Хватит! — объявил господин Зару, — Вингоир быстро бы навёл порядок в стране. А вы, идиоты с титулами, только губите всё.
Подобных оскорблений в свой адрес знать не ожидала. Каждый, кто хоть как-то причастен к разорению страны ради своего кошелька, ужаснулись. «Откуда этот наглый старик пришёл?!» — доносилось откуда-то из толпы.
Каждый неуверенный шаг старика заставляет регента содрогаться, душа его метается, будто готова выпрыгнуть наружу и разорваться. Он молчит, ненадолго потеряв дар речи, ошарашенно наблюдая за мужчиной. «Явился! Явился старикашка, всезнайка! — ужасается всем своим существом Идгар, —  Будь проклят, будь проклят этот нарданец!».
— Но короля больше нет! — он разводит руками.
— А наследник есть! — возмутился Дитрих.
— Позвольте спросить, но кто? — как ни в чём ни бывало улыбнулся регент, — Если не считать, боже, сохрани душу его, графа Виттанского… Теодора Ампевитская? А может, сам достопочтенный император Карел IV Ришнорийский? Ну, конечно, адая на троне нашего славного Адумара не хватало!
— Я слышал в корчме, некто по фамилии Тайдер живёт на севере королевства, — старик почесал бороду, — Случаем, не этому ли боковому роду должен был отойти престол?
Лорд Идгар застыл в своей злости. Всё в глазах его замерло, когда он услышал перешептывания среди его не совсем верной прислуги, но никто и не пытается шептать тише, надеясь, что кары не последует. «Да как они посмели?! — регент чуть ли не сходит с ума, — Как? Они совсем потеряли страх перед мечом моего правления!».
— Тайдер? — регент небрежно отмахнулся, в его речи были слышны запинки, — Этот род сгинул уже лет как тридцать, его последний представитель гниёт в могиле.
— Что вы, милорд, не будьте так уверены. Тайдеры Великий Мор пережили, — причитает Зару, — И вас переживут! Думаю, феодалы юга имели в виду именно его.
— Я учту, господин Зару, но само лишь существование некого потомка… Сомнительно, — Идгар сложил руки в замок, — Это лишь слухи и останутся слухами.
— В слухах всегда есть крупица правды, — причитает старик, — Вы не имеете права оставить этот вопрос без внимания! 
Лорд Идгар тяжело вздыхает, покачивая головой, и, окинув толпу быстрым взглядом, сел в кресло. В полумраке его лицо, казалось, приняло более ощутимые орлиные черты. На лице регента были печальные нотки, но столь лживые, что в его чувствах можно легко усомниться.
— Вы же знаете, что это крайне долгий процесс… Поискать завещание короля, снова перерыть всю родословную Ауроса…
— Если это спасёт страну, — прервал его господин Зару, — Сделайте всё, чтобы трон больше не пустовал.
— Я объявляю о закрытии собрания, — регент тяжко вздыхает, — Оставьте меня.
Зару что-то фыркнул под нос, поспешив покинуть помещение вместе со всеми вельможами. Когда замок снова стих, Идгар помрачнел.
— Кроме тебя, Готфрид, — произносит он несколько тише.
Барон Мариакский застыл у дверей. «Проклятье! Чем я провинился?» — шепчет барон на ухо своей супруги. Он недолго прощался с ней, после чего вскользь приблизился к камину. Было заметно, что он удивлён подобной почести перед регентом Адумара. 
— Я весь во внимании, милорд, — процедил Готфрид, неуверенно выныривая из тени.
— Ты знаешь, что я доверяю тебе. Твой род верно служил моему отцу и брату, когда Его Величества не стало.
— Служить вам — честь для меня, милорд, — барон склонился, смея целовать перстень сюзерена.
— Так докажи же мне, Годфри, что ты способный слуга, — Идгар тяжко вздыхает, поднимаясь с кресла, — Трон пустует, но он и должен пустовать.
— Вы и не собираетесь искать наследника? 
— Время династии Ауроса ушло. Будет лучше для всех нас, если завещание Вингоира, как и некий наследник, до бунтовщиков не дошли.
Регент остановился у окна, смотря на красоты спящего города. Продержав недолгую паузу, он добавил:
— Можешь идти. Завтра обсудим всё на утренней литургии.
— Слушаюсь вас, милорд, — Готфрид кивает, после чего спешит покинуть помещение.
Скрип дверей эхом отзывается в безлюдных коридорах замка. Идгар махнул рукой, давая понять страже, что можно уже уйти на отдых. Он садится в кресло, оставаясь наедине со своими мыслями.
В замке царит тишина.