Черничное колдовство

Глава 8

Дом городничего был самым роскошным в колдовском поселении, одно из немногих зданий возведенное на земле из кирпича. В нем отражалась помпезность, которая больше свойственна людям, чем колдунам. Марэ поднималась на второй этаж, скользя рукой по резным перилам, все-таки к символам на дереве у девушки была особенная слабость, правда, эти перила не обладали магией и вырезались явно человеческой рукой. В двухэтажном доме было тихо, не считая Норака, который рылся в документах, обследуя кабинет городничего, самого главного колдуна во всем поселении. Они предположили, что у него должны храниться списки или анкеты с последней переписи небольшого колдовского населения. Логичней было бы пойти в ратушу, подвал был архивом, где, думалось им, можно отыскать данные на жителей, авось кто и засветился в связях со жрицами. Но весь день ратуша забита горожанами, оттого пришлось оставить ее на ночь.

Марэ повернула металлическую ручку и вошла в просторную хозяйскую спальню. Супруга городничего также отсутствовала. Девушка прошла мимо камина к огромной кровати на высоких ножках. И что это за мода такая, чем выше забираться на постель, тем статуснее. Колдунья могла спокойно сидеть под кроватью, прячась за свисающим покрывалом, но серая пелена сделала все за нее.

У окна стоял небольшой столик с подносом. Видимо, жена городничего привыкла трапезничать в своей комнате. Марэ села на стул, налила в фарфоровую чашечку чай и отрезала кусочек красного кекса. Нотки вкуса терялись, и девушка никак не могла разобрать, какой ингредиент придает бисквиту такой цвет. Держа в руках теплую чашку – хозяйка, видимо, удалилась совсем недавно – Марэ встала из-за стола и направилась к тяжелым дубовым дверям во всю стену. Девушка раскрыла рот и практически выронила чашку: вот он, идеальный гардероб. Нарядные платья, меха, кожаные походные вещи – и все черное, белое и серых тонов, как любит Марэ. Девушка схватила первую попавшуюся шаль и накинула себе на плечи.

«Ничего же не случится страшного, если я возьму пару вещей?» - рассуждала колдунья. Но девушка вдруг нахмурилась, а если получится так, что по улицам летают сами по себе платья или эта шаль, ведь Марэ же незрима. Девушка обернулась на поднос с чаем и красным кексом: «Но еду-то во мне никто не видит…, я надеюсь».

Девушка посмотрелась в зеркало, черная шаль с замысловатым узором спускалась до самого пола. За эти дни Марэ уже несколько раз переодевалась в собственные платья, ни разу не вызвав недоуменных взглядов на улице. «Как же это работает?» - она все еще сомневалась, брать ей эту шаль или нет. Увлеченная размышлениями колдунья и не заметила, как в комнату вошла женщина. Марэ не была знакома с женой городничего, но вычурный наряд выдал ее.

Женщина прошла до туалетного столика и сняла украшения, развернувшись к зеркалу. Она смотрела прямо через Марэ и, к слову сказать, не была ошарашена парящей в воздухе шалью, которая, по-видимому, скрывалась вместе с колдуньей за серой пеленой. Девушка стояла, не двигаясь, даже дыхание задержала, на секунду засомневавшись в своей скрытности.

Вслед за супругой в хозяйскую спальню зашел городничий. Неприятный мужчина с отвращением морщил нос и зло поглядывал на жену. Главный колдун города совсем не располагал к себе людей, так думала Марэ, она удивлялась, как его выбирали каждый год на этот пост. Мужчина пнул стул и выругался. Супруга, стоя у окна, расстегивала платье, чтобы переодеться.

- Ты что вытворяешь? – прожужжал мужчина, обернувшись к жене.

- Переодеваюсь, - коротко ответила она сухим тоном.

- Тебе кто позволял встревать в мои разговоры? – лицо городничего потемнело, видимо, покраснев от злости, эту красноту Марэ не видела. - Ты хоть знаешь, кто это был? Откуда тебе знать? Твоя задача стоять рядом и помалкивать. Но у тебя же язык чешется, - мужчина сделал характерный жест в виде извивающегося языка, - чертова ведьма!

Женщина не реагировала, лишь скулы на ее лице напрягались, придавая чертам некую грубость. Она сделала еле заметное движение, вытягивая шею, и повернулась к гардеробу, чтобы достать домашнее платье или халат.

- Ты меня вообще слушаешь? – возмутился колдун.

Он перехватил женщину на полпути и схватил за горло. Его рука была жесткой и совсем не дрожала, бешенство испариной проступало на лбу. Городничий посильнее сжал пальцы так, что женщина захрипела. Марэ удивило, что она не отбивалась, даже не пыталась его оттолкнуть.

Мужчина ударил наотмашь супругу по лицу, и та повалилась на пол. Марэ ахнула от неожиданности, но ее голос потонул в мембране между миром живых и миром духов. Городничий взял у камина кочергу и, не торопясь, вернулся к провинившейся женщине.

- Вставай, вставай! – кричала девушка. - Черт!

Когда женщина попыталась подняться, мужчина занес над головой железный прут замахиваясь. И девушка, задерживая дыхание, будто собираясь прыгать в воду, нырнула в женское тело, что лежало на полу. Марэ не поддались мышцы, даже голова не поднималась, тогда колдунья собралась с силами и выбросила руку вперед на летящую кочергу. Слабые искры магии пробежали по кончикам пальцев, и железный прут выскользнул из рук мужа и рассыпался на несколько частей, падая ей на ноги, глухая отдаленная боль эхом отдалась в чужом теле. «Какая слабая магия, совсем ее подавили», - подумала Марэ, ведь кочерга должна была измельчиться в пыль и унестись ветром.