Чёрное и Белое

Глава 3

С женой Вольпая, Изой, которую Вольпай любил нежно и истово, повозиться пришлось посерьёзнее. Криста вымоталась, вычищая Изину ауру и накладывая на неё свою, эталонную. Иза была настоящей красавицей, но больные лёгкие и постоянная опасность заполнения их жидкостью заставили её иссохнуть, скрючиться и время от времени заходиться в приступе сильнейшего мокрого кашля.

Криста думала о том, что земным женщинам удел, в общем-то, выпал незавидный. И детей в муках рожают, и работают частенько наравне с мужчинами, и мужей-сыновей-братьев в военное лихолетье хоронят, да ещё и болеют точно так же. Вот уж этого бы избежать. Только Всевышний слишком часто задумываться стал, а стоит ли вообще труда обращать внимание на этих нижних, которые совсем отбились от рук? Греховные мысли посещали Кристу, практически, каждый раз, когда приходилось ей целить.

Кристе пришлось посетить Вольпая ещё пару раз, и к третьему приходу сияющая Иза уже улыбалась и дышала полной грудью, не свистя и не хрипя скоплением мокроты. Они посидели за столом с крепким чаем. Иза высыпала на большое старинное блюдо гору орехов в глазури, чернослива, кураги и вяленой дыни.

- Вот теперь воистину верую в чудо! – сказал растроганный Вольпай. – Понесу дары в Храм. Изенька, не съездить ли нам в Святотроицкий Монастырь, поклониться мощам святым?

- Конечно, Георгий, непременно поедем!

- А что, господин Вольпай, как у вас в окрестностях, часто ли люди святые места посещают по душевной потребе, а не по необходимости?

- Когда-то, в прошлом веке, говорят предания, ведьмы и ведьмаки тут у нас орудовали. А теперь местечко у нас тихое, - сказал полнокровный Вольпай, сопя. – Ни непотребщины не происходит, ни чудес – вы первый чудеса в Торбанк привезли. А когда людям покойно и сыто, часто и забывают Небеса благодарить. Как будто бы так и надо. Так что, думаю, большинство за веру хватается, когда петуху жареному охота клеваться приспеет.

- Мудрое замечание, - кивнула Криста. – Сколько я городков, хуторов и сёл прошёл – воистину так. А в больших городах – в геометрической прогрессии.

- А скажите, господин Криста, что за приятель с вами прибыл? Разбитной господин, петушистый, точно подросток. Весельчак – не успел устроиться, как тут же вечеринку шумную закатил. А татуировок на нём – как только такое вытерпеть можно, рассказывали, неприятная процедура, болезненная. А у него вся кожа. Кто видел? Нет, я не видел, ребятишки рассказывают – видели, когда в Маузде купается. И дымит непрестанно, как труба фабричная – а даже раза не кашлянет: наградил Господь здоровьем, видать! На мотоцикле гоняет – вжик, только пыль столбом. У нас ребятишки на велосипедах упражняются – а он всё то же на мотоцикле проделывает, на скорости. Лихач, одним словом. Он, случайно, каскадёром не подрабатывает?

- Вот вы сами о нём всё и рассказали, - улыбнулась Криста. – Обычный человек, только энергии в нём невпроворот.

- Так пусть на работу устроится! Хоть на сезонку, хоть на постоянку. Я помогу!

- Не станет он работать. Не может одним и тем же заниматься, на месте сидеть.

- А жить на что?

- Наследство у него… особенное, - Криста вздохнула и добавила про себя: «особенно отягощенное». Не слишком-то она и соврала про наследство. Только наследству этому никто не обрадуется.

…Итак, ещё одно исцеление прошло успешно. Криста никогда прежде не брала денег, тем более с нуждающихся, и потому не любила надолго заживаться на одном месте. Пришла, исцелила, отобедала, чем Бог пошлёт, и полетела дорога дальше. Но теперь пришлось сделать исключение: ведь им с Дэницем нужно было платить за постой, значит, не для себя деньги, для добрых людей. И Криста поняла, что в данном конкретном случае это неплохой вариант - а что ещё оставалось? Оставалось сделать то, что должна была сделать она: пойти по людям, предлагая свои услуги.

Но первым делом – извиниться перед Эмилией за недостойное поведение своё. Она вошла в гостиную, постучалась в дверь, дождалась долгожданного и пугающего «Войдите», вошла, опустив глаза долу. И заговорила.

- Извините, госпожа, покорнейше прошу – простите, что едва не вверглась… не ввергся в грех и не вверг вас. Простите, если оскорбил вас касанием неосторожным, словами неразумными, алкоголем проклятым навеянными. К лечению никакого отношения это не имеет, уверяю вас, и при первой необходимости зовите меня – я никогда более, никогда не позволю себе… подобного…

Так говорила Криста, искренне, со слезами на глазах, а растрёпанная Эмилия, отложив ручку, внимательно слушала Кристу, и брови её удивлённо вздымались, глаза округлялись, бледные губы приоткрывались.

И тут Кристе почудилось, что в прекрасных глазах Эмилии тоже заблестели слезинки, промелькнуло сожаление, и даже мольба, словно просили они: «Не нужно мне твоё раскаяние! Не того прошу. А только одного. Не уходи, не уходи, не уходи…» Показалось Кристе или нет – не хотела она знать этого. Раскланялась, извинилась – и, пятясь задом, вывалилась из комнаты, а затем покинула дом. Смахнула пот со лба: «Будь ты проклят, Дэниц, я не позволю тебе счастье своё чистое порушить!»

Криста ушла далеко по дороге, за городок, в сторону посёлка Буничи, походила вокруг прелестного озерка, познакомилась со старожилами, посетила нескольких стариков, а после благодаря им попала в дом ювелира, проводящего тут отдых. Хороший оказался человек, добрый, рассудительный, верующий без дураков. И со связями – кто сказал, что без связей в миру обойдёшься? Криста всё больше утверждалась в мысли, что в этих красивых местах и люди красивые. И как не помочь таким людям? Заодно заработает на прожитьё – отдаст Эмилии.