Чёрное пятно, чёрное платье и чёрный зонт

Чёрное пятно, чёрное платье и чёрный зонт

«Мама, а для чего тебе чёрные туфли, чёрное платье и чёрный зонт?»

Эдуард Успенский

_

1

Откуда в них столько желчи? — с искреннем негодованием думала Аня, зависнув с учебником в руке и смотря на три мерзких слова, что были выведены синим маркером на её парте: шлюха, вротница, давалка. Сев на стул и положив учебник, она вынула стёрку и принялась монотонно тереть буквы. У неё не было никаких сомнений в том, что это дело рук Дианы, мерзкой светловолосой девицы, или одной из двух её неказистых подружек. Аню донимали с самого первого дня, как она, став девятиклассницей, перешла в эту школу. Сначала это казалось безобидной игрой, но с каждым днём это заходило всё дальше и дальше, и как бы Аня не старалась игнорировать сверстниц, те не успокаивались. Они в буквальном смысле поливали её грязью, с той злобой, с какой обычно выплёскивают гнев на заклятых врагов, хоть Аня им и слово-то поперёк не сказала. Только терпела и терпела их.

В классе Аня сидела одна на последней парте в первом ряду, подле окна. Подруг средь одноклассниц она не завела, да и не очень-то хотелось — Аня была довольно самодостаточной девочкой, отчего мало нуждалась в общении. Зачастую, погружённая в себя, теряла ощущение времени и не замечала как пролетал урок, а вот на переменах травля вновь и вновь возвращала её в малоприятную реальность. И самое мерзкое было то, что она, с трудом отдавая себе в этом отчёт, но ощущая это в глубине души, постепенно привыкала к такому обращению.

Прозвенел звонок, урок начался. За несколько минут монотонной работы, Ане удалось вывести несколько букв и теперь на парте оставалось: шл...а, вро..ница, да..алка. Дверь открылась, и в классе появилась высокая женщина в чёрном вычурно обтягивающем стройное тело кружевном платье с низким до таких же чёрных туфель подолом, какое обычно надевают разве что на похороны. Разглядеть тёмный цвет убранных в луковицу волос было едва возможно под обильной сединой. С виду женщине было лет сорок. В руках она держала чёрную кожаную сумку и длинный чёрный зонт, хоть небо за окном было ясное и дождя не намечалось уж неделю как.

Женщина подошла к учительскому столу и опустилась на стул, прислонив к нему зонт, потом посмотрела в окно, словно нарочно демонстрируя свой орлиный профиль. В движениях её было что-то немногим неестественное — голову она поворачивала вместе со всем торсом, что смотрелось довольно необычно. Ребята, без команды, как-то сами собой принялись рассаживаться по местам, а Аня всё продолжала тереть буквы.

— А Валентина Петровна где? — спросила девочка с первой парты.

— Валентина Петровна здесь больше не работает, — сказала женщина волевым гортанным голосом, который, казалось, мог проникнуть в самую душу, как и гипнотический взгляд её тёмно-карих глаз, — я буду вместо неё. Меня зовут Маргарита Юрьевна.

— На долго? — спросил ещё кто-то.

— Думаю, надолго, — учительница раскрыла журнал, держа свою осанку прямо, будто к позвоночнику была прибита идеально ровная доска, — преступим к перекличке. Ананьева?..

— Здесь.

— Борисов?

— Здесь.

— Гришина?

— Здесь...

Гришина была фамилия Дианы. Аня невольно бросила взгляд в её сторону. Та сидела в середине третьего ряда, рядом со Светой, своей толстой бесформенной прыщавой подругой, характер которой был столь же отвратителен, как и её внешность. Позади них была Женя, не столь полная, но всё же без талии, плечистая девушка, что время от времени соревновалась с парнями в армрестлинге.

— Ларина?

— Здесь.

— Хижняк?

— Здесь.

Хижняк — смазливый парень, что сидел вразвалочку на второй парте среднего ряда, в джинсовке поверх тёплого свитера, в то время как на улице было довольно тепло, и многие лишь накидывали тонкие кофточки на футболки.

Аня успела стереть ещё одну букву в слове шлюха, когда учительница дошла до её фамилии. Голос у Ани был тихий, и когда она пролепетала «здесь», кто-то передразнил её. И голос этого кого-то был мужской, прозвучал совсем близко. Подняв голову, Аня увидела ехидную улыбку рыжего Ромы, что сидел в паре метров от неё, на последней парте второго ряда. Взгляд с его грубого неказистого лица косился куда-то вниз, видимо тот пялился на её бёдра. Ранее подобные взгляды немногим смущали её, но теперь она встречала это холодным безразличием.

Маргарита Юрьевна пробежалась взглядом по журналу. Аня была уверена, что её не спросят, так как на прошлом занятии она уже получила свою тройку. Взгляд учительницы остановился ближе к концу списка.

— Отвечать будет Фролов, — сказала она, — Роман? Я правильно поняла?

— А повторить можно? — спросил Рома, напрочь забыв про бёдра сверстницы.

— У вас было время на перемене, — сказала учительница, тыкнула ручкой в журнал и подняла взгляд.

Рома открыл учебник на нужной странице, отодвинул его к краю парты, встал и, глядя в книгу, принялся читать:

— Наследственная изменчивость связана с изменениями в геноме или с возникновением новых генетических комбинаций...

— Читать я и сама умею, — остановила его учительница, — отвечают у доски, насколько я знаю.