Черный Дракон

Глава 28

— Харлин — не твоя проблема и даже не Рейнарда. Это проблема Аллистэйра. И пусть Аллистэйр ее решает. А когда он ее решит, то Харлин, Маркус или как ему больше нравится, сделает свой выбор. Но я думаю, что не в вашу пользу, — проговорила леди Сэмюэль.

Она неспешно допила свое вино, поднялась из-за стола и покинула столовую, оставив своих дочерей ломать голову над сказанными ею словами.

— Ты что-нибудь поняла? — спросила средняя у младшей.

— Только то, что Маркус и Харлин — одно и то же лицо. Только это, — Маверик неопределенно пожала плечами.

— Я это и сама поняла. И что будем делать? — поинтересовалась снова средняя у младшей. — Насколько мне удалось также понять из слов матушки, что ни у тебя, ни у меня нет шансов. Он нас не любит.

— Глупая ты все же, Рейн, — вздохнула Маверик грустно, перебирая алые лепестки на столе. — Не знаю, как тебя, но меня он точно не любит. Мы с ним столько времени провели вдвоем на острове, а он меня даже не поцеловал.

— Ты тоже, смотрю, не умнее меня. Меня он тоже не любит. Я не понимаю, что хотела сказать мама. Но зачем Харлин положил мне розу?

— Хоть и королева ты, а ума точно нет. Таких простых вещей не понимаешь. Он хотел тебе показать, что жив и здоров. Всего-то. Ты ведь розу хранила, чтобы поцелуй отдать? Так? Теперь он подарил тебе две розы, а ты ему задолжала два поцелуя.

— Где уж нам, — обиделась Рейнар на сестру.

Хотя в сердце с ней согласилась. По крайней мере, теперь у нее груз с души спал, что она повинна в гибели великого воина, о котором при дворе старшего брата слагали легенды.

Маверик немного поковырялась вилкой в недоеденном блюде, потерла лоб, словно размышляя над чем-то и взглянув на так и стоявшую напротив нее Рейнар, спросил:
— Слушай, я теперь и сама ничего не понимаю. Вроде бы сначала все было логично, а потом все запуталось. Харлин ведь не был лордом? Так?

— Нет, — согласилась Рейнар.

Ей пять лет назад об этом поведал Аллистейр.

— Тогда, что он делал при дворе нашего братца, который и аристократов-то не всех до себя допускал.

— Ты думаешь?.. — Рейн удивленно распахнула глаза…

…— Думаешь, я тебя позвала только для того, чтобы ты прочитал мне эти истории? — леди Сэмюэль поднялась со своего места и прошлась по небольшой комнате, служившей ей кабинетом. Она не занималасб государственными делами, а написать с десяток писем можно здесь в тишине и спокойствии маленького помещения.

— Посмотрел на нее? А теперь оставь ее в покое. Девочка и так вся извелась, испереживалась. Как ты мог заметить, она даже не узнала тебя. Потому что не видела твоего лица. А запах? Он забылся со временем, стерся из ее памяти. Не надо смущать ее спокойствие, оно далось ей с трудом. Правда, розу она так и не выкинула, дожидаясь тебя, чтобы отдать долг.

— Как вы догадались? — Маркус с подозрением взглянул на леди Сэмюэль.

— У меня есть свои источники информации. И твой голос. Кому бы он ни принадлежал, Харлину ли, Маркусу ли, или кому еще, он останется твоим голосом и больше ничьим. Запомни это.

Она смотрела строго и внимательно на него.

— А если я не прислушаюсь к вашим советам?

Маркус тоже внимательно посмотрел на свою госпожу.

— Прислушаешься. Ты не глуп. И последний совет — к девочке за поцелуями сможешь вернуться, если захочешь в будущем, но только с розой «Сердце Харлина». А она у Аллистэйра.

У Маркуса округлились глаза от удивления, он, конечно, разведчик и умел добывать сведения. Но это было высшее шпионское мастерство, на его взгляд. И леди Сэмюэль не так проста, как ему показалось вначале. И погибший король Эдмонд знал, на ком был женат, не всякого сомнения.

— Простите, Рейн — ваша дочь? — у Маркуса от ожидания ответа внутри все похолодело. — И королева Рейнар — тоже ваша дочь? И не леди Маверик должна родить наследника Аллистэйру, а Рейнар. Я прав? И для нее подбирают альфу?

— И именно поэтому ты прислушаешься к моим советам и уедешь еще до рассвета. Лошадь в конюшне сможешь взять любую, какую захочешь, я распоряжусь. И вот, — леди Сэмюэль остановилась возле письменного стола и извлек из верхнего ящика кожаный кошель, набитый деньгами. — На первое время тебе должно хватить, если умело распорядишься деньгами.

— Спасибо, — поблагодарил ее Маркус. — Но я и сам небеден.

— Не стоит благодарности, а деньги возьми — в дороге пригодятся, а когда доберешься до своих богатств, то вернешь мне кошелек с одной единственной монетой. Я буду знать, что с тобой все в порядке…

Маркус все прокручивал и прокручивал в голове этот разговор с леди Сэмюэль, направляясь домой. И эти истории, что он ей прочитал перед отъездом. Одна про Одиссея, которого слишком долго ждали, почти всю жизнь. А вторая о любви, что сметает на своем пути все преграды. Только он не Ланцелот, решил Маркус, трусоват больно, да и не нужна ему Женевьева. О своем благе печется гораздо больше больше, чем о благе догоаого ему человека. Он уехал, как и посоветовала леди Сэмюэль, только Рейн, не королеве Рейнар, а именно Рейн все же сообщил о себе, подкинув в комнату с приоткрытым окном розу. Он жив и этого ей будет достаточно, чтобы не терзаться из-за его гибели. И был сильно удивлен, когда на подоконнике увидел ту, что подарил ей в тот злосчастный вечер. Он бережно положил ее на пол, а на подоконник живую. Теперь девушка должна ему два поцелуя. Только, видимо, никогда не отдаст.