Чёрный огонь

Чёрный огонь

Иокаста

Иокаста Нен щелчком пальцев закрыла дисплей и перевела взгляд за окно.

Планета Алиде, как и всегда в этот сезон, мокла. Полгода здесь шли дожди, полгода стояла пасмурная сушь. Сушь Иокасте нравилась немного больше, зато… ну какая же красота.

Она потянулась, стряхнула неподвижность последнего часа и подошла к панорамному остеклению, где кончался в никуда пол. Дымчато-зелёный ландшафт оплывал прозрачными каплями. Здание следственного управления стояло среди холмов, и офисное крыло возвели на сваях. Внизу дождь морщил серебро фьорда.

Иокаста поймала свое отражение: выглядела, что ни скажи, отлично. “Все получится”, – улыбнулась она себе. – “Должно”.

Семь дней в месяц – лимит их подразделения, и, если с показателями всё в норме, чаще в офис можно не приходить. К тому же Линдем Тир, нынешний инспектор, на нарушения смотрел сквозь пальцы. Она, тем не менее пришла: и сегодня, и вчера, хотя лимит уже выбрала.

– Иокаста? Всё ещё тут?

А вот и он сам, Линдем Тир. Очки, ретро-аксессуар. Серые глаза, слегка не в фокусе. Внешность человека, который прочно укрепился в жизни. Куда там: он раскрывал и не такие дела. Не в молодости – совсем недавно. И всё же лучший в жизни Иокасты начальник выходил в отставку в следующем году.

А позиция, по её данным, пока оставалась вакантной.

– Да. Хотела попрощаться перед отпуском.

– На сколько ты? На неделю?

– Ага. – Иокаста осмотрелась и выключила свет. Алый огонек сигнализации моргнул на прощание. – Вы сейчас в город? Вызвали такси?

– Вызвал. Едем вместе?

Они прошли через три пустых коридора; освещение мягко гасло позади. Поднялись на лифте к площадке аэротакси. Дождь бил по защитному экрану, сумрак яро белел над холмами. Скоро полночь, но на Алиде всегда светло.

– Напомни, куда ты летишь?

– На Медею, в лагерь дайвинга. Обещала себе… сгонять туда раньше, чем мне стукнет тридцать.

– Сколько дотуда? Часов 6?

– Больше. Но у меня хороший рейс с пересадкой на станции Перекрёстков.

Линдем Тир посмотрел так пристально, что Иокасте показалось: он просто не сможет не понять. И инспектор, конечно, оправдал ожидания.

– Совсем рядом с Сектором 7, правда? – заметил Тир.

Но больше не сказал ничего.

Иокаста поймала и погасила улыбку.

Их называли «Цирковая тройка», за внешность и очевидную развлекательность появлений. Хотя Иокасте больше нравилось название «Абордаж на память», которое она встретила, как-то просматривая обсуждения в сети.

До реального абордажа, конечно, не доходило. Нарушь герои постов и репортажей хоть один закон, за них взялись бы всерьёз. И космических циркачей-пиратов искали бы профессионалы уровнем выше фанатов и новостников.

Всё начиналось, когда выбранный жертвой корабль сбрасывал скорость. Почти всегда это были пассажирские лайнеры; хотя Иокасте удалось найти пару свидетельств и от экипажей грузовых. Случайность? Возможно.

Корабль сбрасывал скорость, и перед зрителями появлялась проекция. Трое: мужчина, женщина и щенок в нарядном воротничке. Последовательность их действий Иокаста выучила наизусть. Вот мужчина анонсирует выступление, вот женщина исполняет танец, вот щенок, вскинув голову, марширует с цилиндром в зубах мимо пассажиров.

В цилиндр кладут кто что. Поначалу – почти ничего, с приходом популярности – всё больше и больше. Проекции такого качества совершенно реальны, так что, когда троица исчезала, всё заработанное “пираты” забирали с собой.

Забавный винтаж, грамотный эпатаж, памятный абордаж.

И всё-таки понемногу публика начинала забывать «Цирковую тройку». Постоянство – враг любого шоу, а визитёры ничем не хотели разнообразить репертуар. Это-то и тревожило Иокасту. Речь будто бы шла о том, чтобы полулегально срубить денег. Зачем останавливаться на достигнутом?

Для тревоги имелись основания: психические способности той силы, которой требовала проекция, подлежали регистрации. За этим явно стоял беглый – или нечипированный – психик; иначе его вычислили бы по локации. А половина психиков в итоге съезжает с катушек.

Впрочем, пока он (или она) не совершит реального преступления, ловить такого психика не станут. Серая зона законов, примат человечности.

Часть фанатов «Тройки» разделяла опасения Иокасты. И чем больше проходило времени, чем меньше внимания уделяли новым явлениям визитёров, тем зримей казался исход: рано или поздно шутка перестанет быть шуткой.

Предупредить такое – верный путь к повышению. Увы, дело было вне юрисдикции следственного управления планеты Алиде.

– Отдыхать так отдыхать, – сказала Иокаста зеркалу и аккуратно нанесла яркий атомарный макияж.

Наспех запакованный багаж уже ждал у дверей.

«Тройка» появлялась в разных местах галактики без видимой системы. Просчитать место следующего визита не удавалось пока никому, но в топе прогнозов был именно Сектор 7.

Лай

Лай Энде нажал на кнопку вызова и понял, что его заблокировали. Да, Полина должна была это сделать. Но, раз не сделала раньше, раз выждала двадцать пропущенных звонков после вчерашнего разговора, значит, шанс ещё есть?

Сосущая пустота, ледяной вакуум, дырой зияла где-то между ключицами. Лай принял двойную дозу Анвердина и, стеклянную вечность спустя, обнаружил себя в ванной. Шкафчик был раскрыт, а на нижней полке лежала косметика… бывшей? Новое слово резало до тошноты.

Лай раскрыл чужую теперь палетку и – склейка – вдруг осознал, что наносит атомарный макияж.

– Вот и пришло время бежать на Нову-6, – признался он зеркалу, в котором стояло чьё-то знакомое отражение. Бросил палетку на пол и туда же обрушил хлипкий, как всё в нынешней квартире, шкафчик.

Лай давно загадал, что полетит на Нову-6, когда начнётся третья стадия. И, похоже, её начало упустил. Значит, на Анвердин полагаться больше нельзя. Что ж, это многое упрощало.