Чертежи и чары

Глава 1

На улице завывал ветер. Стонал, лаял, рычал как сотня некормленых демонов, сотрясая своей мощью весь дом - от коптящих небо труб до самого основания. Было слышно, как в стены, сложенные из коричневатого камня, впиваются тысячи мелких крупинок. На чердаке рассвистелись от страха длинноухие тушканы. Эти твари всегда до одури боялись песчаных бурь Пестрого моря.

Впрочем, не они одни. Мало кто из жителей нашей весьма обширной, хоть и застрявшей в тисках бюрократии империи выстоял бы под властью бушующей стихии. Другое дело – мы, народ Пустошей. Вот уж кто воистину сделан из кремния и железа, иные здесь надолго не задерживаются.

Что же такое Пустоши? Пожалуй, лучшее место для ссылки преступников, бастардов, сумасшедших и маньяков, так как едва ли вы найдете более подходящий маршрут для означенных негодяев чем бесконечная равнина, покрытая чахлыми кустиками и зарослями опунций, с редкими поселениями вроде нашего уютного городка под названием Дыра. Однако на бумагах мы с гордостью представляем собой южную окраину Антанты, и вздумай на нас напасть кто-то из шумных соседей, им навстречу примчится немедленное возмездие в лице войска батюшки-императора. Надо сказать, все эти соседи, несмотря на свой дикий нрав, все же не полные идиоты, чтобы встревать в затяжной конфликт из-за куска голой и непригодной к обработке земли, поэтому нас редко кто-то беспокоит.

Кажется, и сама империя на протяжении многих лет, а то и веков старается о нас не вспоминать, поэтому мы почти забыли, что являемся гражданами империи, и от всего высокого статуса остался лишь старый потрескавшийся от времени и невзгод потрет некого безымянного императора. Мы так и не смогли понять, какого именно, потому что прежний владелец, судя по всему, использовал злосчастную картину вместо мишени для ножевого боя. Одни боги знают, как этот портрет вообще попал в наше захолустье – небось ушлый мэр выменял его на одно из моих изобретений. Я обожала время от времени одаривать старину Хапа бессмысленными устройствами исключительно из отвращения к этому вредному хрычу.

В целом, наш город довольно мал и обладает рядом взаимосвязанных достоинств и недостатков. Во-первых, мы всех друг друга знаем – и как следствие тихо ненавидим, во-вторых, то и дело терпим ущерб от все тех же штормов, налетающих со стороны Пестрого моря, но не будь этого самого моря, кто бы поручился, что нам бы дали вести нашу безмятежную жизнь отщепенцев и изгоев?

Пестрое море или Игнатерра, как его называют северяне – это огромный живой океан песка, который начинается через сотню шагов от моего неказистого домика. Что лежит там, в глубине, среди сверкающих песчаных волн, точно не известно. Говорят, какие-то варварские острова, где поклоняются Трерогому богу и его свите, а кое-кто утверждает, что наше море - преддверие огненной бездны, и как по мне, это ближе всего к правде. В любом случае, могу твердо сказать, что еще никто его не пересекал.

Конечно, не самое приятное соседство – чуть ли не каждый раз после песчаной бури кто-то откапывает колодец, а кто-то с печальным видом чинит покосившийся забор. Но к такого рода неприятностям мы уже приноровились, а попробуй кто сказать хоть слово против нашего замечательного моря, тот сразу получит в глаз: так уж вышло, что Пестрое – наша главная (и, скорее всего, единственная) гордость, и в обиду мы его никому не дадим.

Песок в Пестром совершенно особенный. Когда море спокойно, его поверхность похожа на ртуть, но чаще всего оно бурлит и живет своей жизнью, перегоняя с место на место золотистую пыль. Говорят, когда-то давно наши предки ему поклонялись и приносили жертвы, как бы даже не человеческие. Правда, море у нас довольно щедрое, и  большую часть даров выкидывало обратно, пусть и спустя значительный промежуток времени. Эта особенность не могла не заинтересовать почтенную столичную публику, и примерно полвека назад лучшие университеты империи снарядили экспедицию с целью изучить движение песков в Пестром. Как рассказывал дед, он тогда был сопливым юнцом и едва не сбежал в море вместе с учеными, но его вовремя поймали, отшлепали и на месяц отправили пасти лошоверов.

И хорошо, что поймали. Экспедиция сгинула где-то в сердце Игнатерры, только через пару лет из песка выловили скелет с портфелем, в котором нашли карты и журнал профессора, руководившего отрядом отважных исследователей. Изучив документы, столичные ученые пришли к выводу, что в нашем море существуют коварные течения, которые двигаются на юго-запад в сторону соседней Милезии, затем резко поворачивают на восток, добираются до берегов неспокойной Лиможской унии, после чего следуют на север и снова возвращаются к имперским Пустошам. В дальнейшем это подтвердила и серия экспериментов. Впрочем, я бы не стала унижать благородное слово «эксперимент», называя так забрасывание в Пестрое всякого бесполезного хлама в надежде, что он когда-нибудь вернется и «прольет свет на загадочную природу уникального феномена». Надо сказать, обратно многоуважаемые ученые так ничего и не получили – что поделать, жители нашего города очень запасливые и не отягощены высокими нравственными принципами. Попробуй им объясни, что такое научный экс-пе-ри-мент.

Я сама считаю себя более-менее образованной, спасибо деду и его книгам. Минуло пять лет, как дед ушел в Небесные сады, но я верила, что он бы мной гордился – все-таки я смогла подхватить наследие семьи Хиден и стать, несмотря на все сплетни и недоверие, новым механиком, ответственным за работу электромагических устройств по всей округе.

Зовут меня Арианери, для большинства просто Нери. На старолатыни «нери» значит «черный», и это точно про меня. Нет, от природы я светлокожая шатенка, но как выглядит та природа, вспомнить достаточно сложно – загар, сажа и копоть в буквальном смысле делают свое черное дело. Добавьте к этому заляпанный маслом фартук и доставшийся от деда комбинезон, и вы поймете, почему от меня на улице шарахаются лошоверы.