Глава 1. Знакомство

Он ждёт заветного звука. Нойбауэр уже достал ключ. Ещё немного. Рука гладит ставшей привычной поверхность стола. Щелчки неповоротливого замка вызывают внутреннее ликование. Каждое мгновение отведенного времени они проведут замечательно.
- Помнишь, как с нами произошло это в первый раз?
Нойбауэр оборачивается к сидящему на столе Верберу, и задумывается. Вопрос становится неожиданным, но он решается ответить:
- Помню. Конечно, помню. Такое уже невозможно забыть…
Нойбауэр помнил этот день знакомства и как Вербер не понравился ему сразу, как только тот вылез из кабины грузовика. Долговязый и худой с тощим вещь-мешком через плечо. Его форма казалась на несколько размеров больше и совсем не сидела на фигуре. Но Нойбауэр решил проявить дружелюбие к новому человеку и сквозь клубы пыли пробрался к нему. Он был удивлён тем, как этот человек молод, на вид лет тридцать не больше. По телефону ему заявляли, что Вербер профессионал своего дела, благодаря трудолюбию и таланту дослужился до оберштурмфюрера, лично участвовал в берлинских погромах, более восьми лет в тайной полиции, а теперь выходит здесь. Но карьеристы остаются в Берлине или оседают в крупных городах, а этого отправили на другой конец страны в горы. Профессионально превысил полномочия, позволил себе лишнего или слишком много пьянствовал. Нойбауэр встретился с серым омутом глаз. Скорей всего первое. Они пожали руки.
Вербера тоже не впечатлил здешний комендант. Низкий и весь какой-то мягкий. Он бы доверил ему сервировать стол перед официальным ужином, но не командовать лагерем на пять тысяч душ. Вербер удивился насколько нежная у начальника рука, пухлые короткие женские пальцы еле заметно обхватили его. Он не рассчитал силу и в мгновении побоялся раздавить Нойбауэру кисть. Если бы он не знал, что это рука коменданта, то поцеловал бы её, как и положено по этикету.
Нойбауэр предложил показать новому помощнику территорию и тот не отказался. Было заметно, как только что прибывший человек измотан дорогой и жарой, но отказаться значит проявить слабость. Вербер оглядел территорию и ощутил, как форма моментально начала нагреваться. Они решили начать с жилых бараков.
- Вербер, так ведь? – Нойбауэр коротко взглянул на идущего рядом человека.
- Да, всё верно, – Антон снял фуражку и Нойбауэр заметил светло-русые волосы, зачесанные назад.
- У нас обычно не так жарко, горы сами понимаете. Но эта неделя стала для нас настоящим кошмаром. Предположительно на следующей неделе погода проявит к нам милосердие и жара отступит. Смертность в лагере возросла, но что мы можем с этим сделать? Ведь посудите сами, если заключенные не в состоянии справиться с жарой самостоятельно, тогда чем они могут быть полезны нации? Абсолютно ничем. Естественный отбор. Я ещё не видел ваших документов и мне интересно сколько вам лет? Вы очень молодо выглядите и уже оберштурмфюрер.
Вербер неодобрительно скосил глаза понимая на что намекает начальник. Пытается найти родственную причину его положения и указать на неё своим пухлым пальчиком.
- Мне 32 и оберштурмфюрером я стал, потому что много и упорно работал во благо нации. Начальство оценило это и поэтому…
- Поэтому вас отправили упорно работать подальше от столицы, – Нойбауэр засмеялся.
- Не совсем так…
Он только хотел объяснить, как Нойбауэр перебил его:
- Выходит, вы не участвовали в войне?
- Нет. Когда началась война мне было семь лет, а моей сестре десять. Наш отец участвовал.
- Так у вас есть старшая сестра? Она приехала с вами? Можете привести её если хотите. Мы организуем танцы по такому случаю.
От мысли что сестра может пересечь лагерные ворота сделалось дурно. Он остановился, разглядывая покосившуюся деревянную постройку и на секунду заметил край оливкового подола. Как она любила этот цвет в юности. Пришла провожать его на вокзал в летнем платье именно этого цвета. Да уж лучше танцевать в аду, чем здесь.
- Вербер? Почему вы там встали? Заметили что-то?
Вопросы вернули Антона в действительность. Он перевел взгляд на начальника и мысленно удивился тому, как быстро комендант успел отойти.
- Нет, нет. Всё в порядке. Задумался просто. О чем мы говорили?
Нойбауэр удивленно поднял брови. «Просто признай, что ты устал. Не корчь из себя берлинского железного вождя»
- Вы легко отвлекаетесь, Вербер. И так же легко забываете заданные вопросы. Это не лучшие черты, согласны? Надеюсь, больше не увидеть их. Мы говорили о вашей сестре. Она приехала с вами?
- Нет, Гретэлль осталась в Дрездене. В нашем родном городе. Два года назад вышла замуж. Кажется, к ноябрю у них будет ребёнок.
Они подошли к сердцу лагеря – крематорий. Нойбауэр без остановки рассказывал о всех его преимуществах:
- Опора нашего лагеря. Оснащён по последнему слову техники. Печи как новые и работают бесперебойно. Данные модели позволяют нам быстро избавляться от умерших, что обеспечивает им высокую проходимость. Уже три года и ни единой поломки. А кстати вы женаты Вербер?
- Я не женат, - Вербер был удивлён как резко комендант перескочил с темы.
- Были?
- Нет, не был
Они вышли из душного крематория на воздух. Вербер облегченно достал пачку сигарет и закурил. Постояв, они направились в служебные помещения. Лазарет, гараж, помещения специального назначения. У него уже болела голова. Везде пожимали руку и улыбались. Солдаты вскидывали руки вверх. Целый список имён. Лазарет понравился Антону больше всего, окна его выходили на восточную сторону и солнца здесь не было как пару часов. От кафельной плитки приятно веяло прохладной. Он хотел просто лечь на одну из кроватей и, пожалуй, остаться.
- Почему вы не женаты? Партия сейчас очень нуждается в молодых семьях и потомстве.
- В Берлине я очень много работал. Порой было так, что заканчивал с рассветом и смысла домой идти уже не было. Так что времени на знакомства и ухаживания у меня не оставалось. Вы как я заметил женаты, - Вербер метнул взгляд на кольцо, хоть и заметил его, как только комендант пожал ему руку.
- Да, осенью уже как пятнадцать лет будет.
- И как вам?
- Я бы вам не советовал, – они оба засмеялась, - сомнительное удовольствие, которое по протяжению прожитых лет связывает вас лишь долгим молчаливым уважением с оттенком печали в глазах. Если бы не лагерь, то признаюсь вам честно не выдержал бы такой жизни. Я дам вам один совет в подарок по случаю вашего прибытия – не женитесь.
Они подошли к казармам. Верберу полагалась отдельная комната в жилом блоке, в крыле, где жило начальство. Ему предстояло жить на одном этаже с комендантом. Когда они вошли в его комнату, то Нойбауэр отдал ему ключи. Как только дверь закрылась Вербер скинул вещь-мешок на пол, вылез из душного кителя, сбросил сапоги и упал на кровать. Палящее солнце и бесконечная дорога вытянули из него последние силы, но в комнате стояла приятная прохлада. Он расправил руки, ощущая кожей холод белья.
- И да Вербер, забыл вам сказать….
Нойбауэр вошёл без стука. Ведь он здесь хозяин и не видел нужды утруждать себя такими мелочами. Вербер раздраженно поднялся с кровати мысленно перебирая ругательства .
- Господин оберштурмбанфюрер?
Вопрос повис в воздухе. Верберу показалось, что он заметил смущение в глазах коменданта.
-Я хотел поговорить о ваших обязанностях, но видно сейчас неподходящее время. Поговорим завтра утром.
Вербер опять устало свалился на кровать, обдумывая произошедшее сейчас. «Какой-то он странный или просто неуклюжий дурак. Неужели на таких сейчас оставляют объекты? Это очень смешно» - заключил для себя Антон.
Нойбауэр помнил, как у себя в кабинете долго изучал документы Вербера. Вглядывался в серые глаза и рассматривал черную форму. Пять лет строевой. Блестящие результаты. СС приняло его радушно. Позже в гестапо он продолжил удивлять начальство своими достижениями. Немец по цвету родительской крови. Правильный человек по стороне убеждений. Профессионал по немому холоду в глазах. Родился в Дрездене, где осталась его сестра и родители. Нойбауэр вспомнил как обещал свозить жену в Дрезден, как только они поженились. Должно быть, она уже забыла о его обещании.