Чертов Лук

Чертов Лук

   – Вы светлый человек, Семен Петрович, самый понимающий. Спасибо вам, доктор, спасибо.
   Врач-терапевт, Евдокимов Семен Петрович, мужчина лет тридцати пяти, ангельски улыбнулся пациентке, взял ее под руку и повел к двери. Он выпроводил женщину и раздраженно обратился ко всей очереди:
   – Пока лампочка не загорится, в кабинет не заходить!
   Очередь дружно закивала. Семен Петрович облегченно вздохнул и захлопнул дверь.
   Доктор сел в кресло и тоскливо глянул в окно. Небо затянулось тучами, и в два часа дня ему казалось, что на улице вечер. Капли дождя монотонно стучали по карнизу; каждые десять минут доктор зевал. Где-то в подворотне мяукала кошка, и даже сейчас, в холод и сырость, Семен Петрович с радостью бы поменялся с ней местами.
   – Кто крайний в двенадцатый? – послышалось из коридора.
   «По понедельникам людей как мух, а Пронин болеть вздумал» - подумал Семен Петрович и презрительно глянул на пустое кресло, где обычно сидел его помощник.
   Доктор разулся и вытянул ноги. Он решил вздремнуть минут десять, но внезапно вспомнил то, отчего за секунду взбодрился. Он засунул руку в свой рюкзак, мечтательно пошарил там, и вытащил гамбургер, завернутый в фольгу.
   Три года назад Семен Петрович вычитал в мужском журнале очень интересный факт про Генри Форда. Оказывается, великий конструктор каждое утро съедал по гамбургеру. После этого открытия, жена Наташа просыпалась на пятнадцать минут раньше, чтобы приготовить мужу сей каприз.
   По кабинету разлетелся знакомый запах мяса. Из-под булочки с кунжутом выглядывала сочная говяжья котлета, ломтик сыра, помидор и зеленый лист салата. Семен Петрович облизался, помял гамбургер в руках, покрутил его так и сяк, нашел самую аппетитную сторону, и укусил.
   Вместо привычных стонов от удовольствия, он вдруг поморщился.
   Жена любила добавлять в начинку что-нибудь новенькое, но сегодня, Семен Петрович почувствовал, что она дала промах. Доктор посмотрел в надкусанную булку таким же взглядом, каким рассматривал результаты анализов, он задумался:
   «Хлеб суховат? Мягкий. Котлета не дожарена? Дожарена. Бекон есть, помидор свежий. Да что ж ты сунула?» – Семен Петрович посмотрел на фотографию в рамке, на жену и сына. Чтобы развеять сомнения, он решил укусить второй раз, но внезапно кто-то затарабанил в дверь.
   Доктор подпрыгнул от испуга.
   – Что за люди… – проворчал он, стряхнул с халата крошки и спрятал гамбургер обратно в рюкзак.
   Пока дергалась ручка и гремела дверь, Семен Петрович выдумал пару поучительных фраз для настырного пациента. Но, как только он повернул замок, полная женщина в чёрном пальто с треском влетела в кабинет и вцепилась в доктора. Повеяло перегаром. Мокрые глазки на круглом лице быстро заморгали, и пока Семен Петрович вспоминал докторские отговорки, женщина уселась на кушетку.
   «Пускай, – подумал он. – Такую проще выслушать».
   – Доктор… вы, должно быть, меня не помните… Наверно уже забыли. Моя фамилия Румянцева.
   Доктор не помнил; женщина продолжила.
   – Мы с мужем приходили к вам полгода назад. У него нашли рак, и вы направили нас…
   – Так.
   – Как вы и советовали, мы сделали химиотерапию, как вы и просили. Но… но… – женщина схватилась за переносицу. – Вчера ночью… Олег умер. А вы ведь… вы говорили, что муж проживет еще два-три года.
   – Люди живут с раком, да, верно…
   – Так почему же Олег умер?!
   Семен Петрович пожал плечами.
   – Вы же обещали доктор, обещали, дали нам время. Вы…
   – Послушайте. Да, может и обещал. Но ведь это медицина, тут одних обещаний мало.
   И тогда началось то, что Семен Петрович слышал не один десяток раз.
   – Мало обещаний?.. Но у нас никто от такого не умирал… А почему муж? Он не пил, не курил. Летом по утрам вокруг дома бегал, а зимой на лыжи, и в лес… Как же он... – Румянцева вдохнула глоток воздуха и затарахтела дальше. – Почему он умер? Почему? Олег ведь был таким добрым…
   Действительно, загадка! Но сейчас Семена Петровича волновало другое: что жена положила в гамбургер.
   «Огурцы… Или горчица… нет, она здесь откуда? Наташа отродясь горчицу не добавляет… Но ведь, не могло мне показаться, горчило что-то! Неужели, она всегда такие готовит?»
   Дело в том, что обычно доктор проглатывал гамбургер в то время, когда его помощник Пронин выходил из кабинета до регистрационной или в туалет. Тогда Семен Петрович вскакивал со стула и: раз-два, в три секунды уминал свой обед. От мысли, что вкусный гамбургер только в спешке,  доктору сделалось дурно.
   «Да нет же! – успокоил он себя. – Должно быть, испортилось что-то».
   – … что же в нем было не так?... – спросила женщина.
   – Знать бы! – прикрикнул Семен Петрович, и замер.
   Румянцева открыла рот в легком изумлении. Ей показалось, что это был выкрик сочувствия, понимания, на который способен только человек с добрым сердцем. Она выдохнула, еле заметно улыбнулась, и начала:
   – С мужем я познакомилась на втором курсе; его перевели с кафедры математики. Вы наверно думаете, я приукрашиваю…  Ничуть! Олег сразу на меня внимание обратил… Он на последней парте сидел.  Нет-нет, не на последней, на предпоследней. А я сидела на второй, ближе к окну.
   Семен Петрович почувствовал, как ему что-то мешает. И это была даже не Румянцева, бормотание которой уже слилось с каплями дождя за окном. Думать мешал  попавший в зубы кусочек лука. 
   Доктор нервно подергал щекой, поводил языком туда-сюда – лук не поддавался. Неплохо было бы записаться к зубному, подумал он и глянул на календарь.
   «День победы! День победы скоро… Опять эти ленточки, парады. Опять Наташа потащит в семь утра гречку есть. Но если дежурство выпадет, то… вот бы выпало! Так-с, это у нас: день через три. То бишь, так-так…»
   Сосчитать не получилось, доктор случайно глянул на Румянцеву.
   –…вот такие волосы носил. До плеч! Мы как с ним познакомились, он уже тогда с волосами был… Я сначала не понимала, но потом мне понравилось… И представляете, совсем не лысел! В его годы многие уже без волос, а Олег, – женщина закрыла рот платком. – После химиотерапии… он тоже красивый был, самый... Но по-другому, понимаете? Я ему сказала…
   «Чертов Пронин, жук такой! Болеть вздумал по понедельникам. Сегодня еще с бумагами сидеть, – подумал Семен Петрович и глянул на фотографию в рамочке, с которой улыбались жена и сынишка. – Надо Наташе позвонить, сказать, чтобы Антошу из садика забрала, если дождь закончится. А если нет… Если нет, тогда дойдет вечером до меня, возьмет машину. И сколько мне сидеть сегодня? А еще же... Отчеты эти, мать их… Вот, Пронин!»
   Доктор глянул в окно: на кусты шиповника, на березу, на красные огни проезжающей машины. Где-то там, через дорогу был ещё продуктовый магазин, банк и много всего интересного. Но, такие развлечения радовали его только в ясный и солнечный день. Сегодня же, приходилось смотреть на скучную серую стену дождя.
   – Где уж тут закончится… – бросил он вслух.
   – Что вы сказали?
   Семен Петрович открыл рот и задумался.
   – Говорю: когда же закончится? Несправедливость эта.
   Румянцева схватилась за доктора и продолжила:
   – Бог так рано забрал… Олегу и пятидесяти не было… Это что же…
   Семен Петрович высвободил руку.
   «А ведь только два часа! – подумал он. – И сколько мне с луком этим сидеть? Скажу Наташе, чтобы в следующий раз без него... Хотя, ладно-пусть, пусть будет. Это о зубах надо думать».
   Он снова посмотрел на календарь.
   «Чертов праздник… День через три. Это будет среда… воскресенье… четверг… Отдыхаю! Ядрена мать… Надо что-то, надо… знаю! Утром к стоматологу запишусь... Или у них тоже выходной? Нет-нет, Сливков всегда работает. – Семен Петрович хитро посмотрел на фотографию семьи. – Ничего, на парад без папки сходите».
   – Доктор, вы согласны? – воскликнула Румянцева.
   Семен Петрович отвлекся от фотографии и мигом изобразил самое серьезное и понимающее лицо.
   – Как уж тут не согласится…
   Как только он кивнул, заклятый кусочек лука выскочил на язык и загадка тут же раскрылась. Доктор понял, что так горчило в гамбургере. Он подхватил кусочек лука на палец и швырнул под стол, а затем опять встретился взглядом с Румянцевой, которая тем временем расхваливала кулинарные способности покойного мужа.
   «Когда же она закончит тут со своими омлетами. Люди с утра ничего не ели, – живот Семена Петровича заурчал; доктор жалобно посмотрел на сумку. – Как весь лук уберу, гамбургеру цены не будет. Только бы он не остыл, только бы… я ж его как попало завернул».
   От мысли, что гамбургер вот-вот остынет, Семен Петрович начал действовать.
   – …молока одну столовую ложку, чтоб…
   – Как такое происходит? – мягко перебил доктор. – Зачем болезни забирают хороших людей? Как это возможно?
   – Как, доктор, – заморгала Румянцева. – Как?
   – Я не знаю. Честное слово, не знаю. Курильщик живет до ста лет, а спортсмен умирает от простуды. И где же она?...
   – Кто, доктор?
   – Справедливость, где она?
   – Где?
   – Если бы я знал. Если бы я только знал. Прошу вас, взгляните, посмотрите на эти лица… - доктор взял рамку с фотографией жены и сына. – Как это произошло? Куда смотрел всевышний, когда я потерял жену и сына в аварии? И почему бог позволил жить той пьяни, что была за рулем другой машины?
   – Ах, доктор… Вы…
   – Я прекрасно понимаю вас, - Семен Петрович подхватил женщину за руку и повел к двери. – В медицине вопросы «Почему» и «Зачем» мы задаем… с маленькой надеждой получить ответ. Право, я не знаю, никто не знает, почему так происходит с хорошими людьми… Как вас зовут?
   – М-Маша… Мария Владимировна…
   – Маша, Мария Владимировна, то, что произошло – ужасно, но в коридоре ждут люди, которым я ещё успею помочь. Прошу вас, идите домой, вспомните о тех, кому вы дороги.
   – По…
   – Мне! – перебил он. – Нужно вернуться… к работе.
   – Похороны в среду, - Румянцева вцепилась в дверь. – Вы его совсем не знали, но… я буду рада.
   – Посмотрим, Мария Владимировна. А то работа, дежурства.
   – Спасибо большое, спасибо вам, вы ангел!
   Семен Петрович, вытолкнул Румянцеву из кабинета; она растворилась в толпе.
   Люди будто пчелы облепили весь коридор, и жужжали под нос о своих проблемах. Как только открылась дверь, они кинулись к доктору с жалобами и болезнями, тыкая медицинскими карточками в лицо.
   …у меня по записи… и у меня... мне только спросить…здесь всем спросить… вы только пришли, а я с двенадцати стою…
   – Тихо! – буркнул Семен Петрович. – Пока лампочка не загорится, никто не заходит!
   Доктор захлопнул дверь, прыгнул к рюкзаку и, насвистывая победную мелодию, достал гамбургер. Котлета была еще теплая (он потрогал ее пальцем). Семен Петрович выкинул надоедливый лук в окно, развалился в кресле и, думая о планах на выходные, наконец-то закончил свой обед.